В интернете возникает иллюзия зазеркалья. Родители прячут детей – жертв кибербуллинга, переводя их на индивидуальное обучение. С подростками нужно общаться. Если это не делаем мы – с ними общаются наши недруги, втягивая их в деструктивное поведение.

Ребёнок должен быть занят в спортивных и интеллектуальных секциях, тогда времени на просиживание в интернете у него попросту не останется, считает кинорежиссёр, публицист, теле- и радиоведущий Михаил Шахназаров.Он стал модератором секции «Культура общения в сети: буллинг и распространение ненависти», которая прошла на площадке МИА «Россия сегодня» в ходе ежегодного Форума безопасного интернета. Его организуют Лига безопасного интернета и Национальный центр помощи пропавшим и пострадавшим детям.Намеренный вред с повышенной агрессивностьюОпределение самому явлению, которое чаще всего сегодня называют кибербуллингом, дала заведующая лабораторией социально-правовых исследований и сравнительного правоведения юридического факультета МГУ имени Ломоносова Анна Клочкова.«Кибербуллинг — это систематический намеренный вред, причиняемый при помощи электронных устройств одному человеку или группе лиц и воспринимаемый как оскорбительный, унизительный, приносящий ущерб и нежеланный», — сказала она.Кибербуллинг, по словам учёного, характеризуется повышенной агрессивностью и повышенной степенью общественной опасности. При этом столкновение с киберагрессией стало уже частью цифровой социализации подростков.В 2020 году в «Аргументах и фактах», в материале, посвящённом проблеме буллинга в одной из школ Центрального административного округа Москвы, приводились данные исследования «Лаборатории Касперского»: каждый третий школьник в России сталкивался с этой проблемой. Об этом рассказала 1-й заместитель генерального директора издательского дома «АиФ» Марина Мишункина.«Прошло 5 лет. Буквально месяц назад я выступала на "круглом столе" в Госдуме, и там привели свежие цифры: сегодня проблема затрагивает каждого второго ребёнка. Вот такой страшный прогресс», — сообщила она.При этом учителя и администрация школ предпочитают замалчивать такие случаи. «Для них огласка — это ущерб репутации», — отметила Мишункина.Главный специалист комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Гагаринского района Москвы Эллина Сорока также обратила внимание на замалчивание буллинга и кибербуллинга в школах.«Чаще всего школа будет до последнего молчать и, если собрать нашу статистику, ни одна школа не написала, что у них есть буллинг или травля. Большой процент педагогов не хочет связываться со скандальными родителями. Когда начинается выяснение обстоятельств, под давлением родителей агрессора учителям зачастую легче покинуть класс и школу, чем вступать с ними в конфликт», — пояснила она.Впоследствии ребёнок-жертва, по её словам, зачастую перестаёт ходить в школу. А чаще всего жертвы травли уходят на семейную форму обучения — родители прячут своих детей и сами не хотят вступать в конфликты с другой стороной.«Буллинг — это срез проблем нашего общества, деформации коммуникаций, — уверена Сорока. — Дети разучились общаться, а в интернете возникает иллюзия зазеркалья».Языковой аспект явленияЗамдиректора медиацентра «Вечерней Москвы» Мария Ровинская обратила внимание на лингвистические аспекты явления.«Язык — всегда зеркало, язык нам показывает, что происходит, и часто мы агрессивно реагируем именно на языковые факторы. У нас вдруг возник блок слов, которые мы характеризуем как разные виды насилия: буллинг, хейт, абьюз, виктим-блейминг, газлайтинг. Слова эти фонетически русскому языку неприятные, но раз они так быстро появились и установились — значит, у нас настолько была велика потребность в них», — предположила она.Марина Мишункина считает, что появление английских слов здесь неслучайно.«Называем это всё мы с вами, как и сами подростки, не русским словом "травля", несущим в себе негатив, а английским bullying, которое звучит для нашего слуха загадочно и даже мелодично. Такая подмена определений подсознательно заставляет молодые неокрепшие умы благосклонно воспринимать ужаснейшие поступки. Ведь травить нехорошо, а буллинговать — это круто!», — пояснила она.К тому же изначально заложенные в сети алгоритмы монетизируют цинизм, унижение других, вседозволенность.«За циничные посты, видео драк, унижающих кого-то сцен люди получают просмотры, лайки и деньги, — пояснила она. — А деструктивный контент в сети распространяется серьёзными структурами, а вовлечением подростков в противоправную деятельность (частью которой является травля) занимаются специально подготовленные взрослые», — поделилась мнением топ-менеджер.Право, технологии, самооборонаКак защитить наших детей от навязываемой им из сети агрессии? Этот вопрос, пожалуй, был важнейшим, ради которого дискуссия и состоялась.Директор Центра по обеспечению прав молодёжи в цифровом пространстве Университета имени Кутафина Дмитрий Гуляев назвал три возможных способа противодействия кибербуллингу.«Правовые способы — когда мы говорим о привлечении к ответственности за конкретные формы травли и кибертравли, угрозы, оскорбления, клевету. Технологические способы противодействия — это ещё одно очень важное направление, по сути, это инструменты цифровых платформ, на которых совершается травля, модерация и чаты поддержки. Ну и, конечно, самооборона в сети — очень важный инструмент, которому важно обучать ребенка и важно воспитывать с самого раннего периода», — сказал он.Что касается правового аспекта, то, по мнению Марины Мишункиной, важный шаг — появление в Государственной думе законопроекта, предусматривающего обязанность администраций школ сообщать о случаях буллинга в полицию и ставить тех, кто этим занимается, на учёт.Самое правильное — разрешать конфликты в правовом поле, убеждена руководитель службы правового сопровождения вещания и защиты деловой репутации телеканала RT Елизавета Худякова, и нацеливать на это самих детей.«Чтобы наши дети были самостоятельнее, их нужно обучать правовой грамотности, чтобы они знали, что нужно делать, когда происходит буллинг, чтобы не учителя получали выговор, а дети могли самостоятельно решать эти проблемы», — сказала она.Технологической стороной противодействия кибербуллингу, по мнению участников дискуссии, должно заниматься государство. Необходимо ограничить распространение такого контента в сети, а это является задачей правоохранительных органов и госструктур. Им следует использовать все инструменты, чтобы защитить наше подрастающее поколение от разлагающего воздействия идеологии, которая навязывается им вместе с буллингом.Ну а кто должен учить детей самообороне в сети? Безусловно, семья и школа. Причём это не может быть сведено к простым технологическим правилам поведения в виртуальном пространстве. Всё гораздо шире — в воспитании наших традиционных нравственных ценностей.«Нравственные ценности формируются у подростков в коллективе, коим класс не всегда является. А в силу возрастных особенностей, им нужно общество, и они его ищут. При отсутствии коллектива сбиваются в стаю, у которой свои законы, определяемые во многом под воздействием примеров для подражания из интернета, — отметила 1-й заместитель гендиректора "Аргументов и фактов". — Если с нашими детьми не общаемся мы — с ними общаются наши недруги. Мы должны общаться с ними — много и неустанно, передавая им наши традиционные нравственные ценности и правила общественного поведения».И в этом смысле, по словам Мишункиной, важно ещё одно направление борьбы — противопоставить потоку деструктива противоположный, позитивный, контент. Чем и занимается «АиФ», выпуская спецпроекты для подростков и молодёжи.Обучение общению в сети, как считает заместитель директора Института содержания и методов обучения Людмила Лагунова, должно начинаться с первого класса.«Учить ребёнка в 10 классе, когда он может понять нюансы общения, очень удобно, но уже поздно», — объяснила она.Сегодня, по её словам, в программу начального образования внесены темы корректного поведения в сети и возможных угроз, с которыми ребёнок может столкнуться. И это уже важный шаг.

Подробнее читайте на aif.ru ...