В церкви в Домодедове, где служит ее муж, Ольгу зовут «матушка», но внешне она совсем не похожа на попадью: хрупкая, в кудряшках, с детским выражением лица. В повседневной жиз…

В церкви в Домодедове, где служит ее муж, Ольгу зовут В«матушкаВ», но внешне она совсем не похожа на попадью: хрупкая, в кудряшках, с детским выражением лица. В повседневной жизни Ольга старается об этой стороне своей жизни не упоминать: В«У людей первая реакция — не „вау, как интересно!“, а испуг или желание отстранитьсяВ». Мы поговорили с Ольгой Титаевой о гражданской активности православных, многодетности и бездетности, В«беличьем кругеВ» материнства, домашнем насилии и народной поговорке В«принесла в подолеВ».

Ольга Титаева, 48 лет, многодетная мама, жена священника, педагог в Фонде В«Даунсайд АпВ».

В 

В«На летних протестах православные писали крутейшие плакатыВ»

Почему я, православная, хожу на акции протеста? Потому что это касается каждого — как у Гребенщикова, В«никто не бывает один, даже если б он смогВ». Каждый из нас что-то привносит в общую картину жизни, влияя на расстановку сил. Я вижу много несправедливости, и самая лютая исходит от властных мира сего. Когда несправедливость совершается (например, не допускают на выборы независимых кандидатов), у каждогоВ здесь и сейчасВ есть возможность что-то сделать для движения к правде, пойти на акцию протеста. Ну да, я маленькая и незаметная, но я это сделаюВ непременно, иначе не смогу. Мое обостренное ощущение несправедливости, наверное, замешано на собственной незащищенности тоже, я сразу прикладываю чужие беды к себе и понимаю, что так человеку жить нельзя. Поэтому не могу оставаться в бездействии. Помолиться — да, надо, но есть законы земной жизни: если мне хочется поесть, я пойду и приготовлю, а не встану на молитву, чтобы еда сама появилась. В процессе можно помолиться, это только поможет делу.В В 

Если хождение на протестные акции сопровождается истерикой, то да, наверное, личные проблемы у человека накопились. А если люди ходят осознанно, без надрыва и истерик, могут свободно обсуждать происходящее, это не говорит о замещении проблем, это выбор личности. Я вижу на митингах уравновешенных, совершенно адекватных и внешне приятных людей: лица, движения, обрывки разговоров — все это вызывает симпатию и отклик. Для меня это знак, что я не заблудилась.В 

Откуда вообще взялась идея, что верующие и особенно православные не должны никуда ходить, а должны лишь стоять на молитве? На летних московских протестах православные писали крутейшие плакаты, один из них: В«Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут извращенные решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа МоегоВ», — это слова из книги великого пророка Ветхого Завета. В Евангелии много сюжетов про В«сирых и обидимыхВ»; самого Христа, невинного и абсолютно чистого, распяли В«сильныеВ», стоящие у власти. В первые века гонимые христиане поддерживали друг друга и защищали. Невинный не должен быть наказан, слабый не должен быть унижен, потому что В«возлюби ближнего своего, как самого себяВ». Если ты честен с собой, поступай по совести, даже если страшно. Поэтому думать, что все православные стоят в уголке и помалкивают — неверно. Я не говорю, что каждый обязан выйти на улицу, есть много объективных причин, чтобы этого не делать, но было бы неплохо, чтобы вышло побольше людей — мы бы быстрее договорились с властью.В 

Кстати, на летний митинг мы ходили вместе с подругой, чей муж (правда, бывший) — дьякон. Почему она пошла? Потому же — зацепила несправедливость, когда нас лишают прав. Мы с ней стояли на проспекте Сахарова, и мой муж прислал смску: В«Как вы там? Я с вамиВ». В субботу он был на службе в Домодедове, не мог к нам присоединиться.В 

В 

В«Номер один, номер два, номер три и номер четыре» 

Лиза — первая, 24 года.

Александра — вторая, 21 год.

Тихон — третий, 19 лет.

Петя — четвертый, 13 лет.

Не могу сказать, что я вот так В«сидела и планировалаВ» четверых детей, все-таки это не проект: придумал цели, задачи, мероприятия — и вперед. Разве мы на самом деле можем к чему-то подготовиться?

Нас у родителей было трое, и в детстве мы сильно ссорились с братьями, появлялись коалиции — двое дружили против третьего, третьим обычно была я, но иногда не везло кому-то еще. И я сильно об это ранилась. Поэтому во взрослой жизни решила: четверо — вот хорошее количество, дети обязательно будут дружить. Пока дружат, и это уже годы дружбы.

В 

В 

В 

Когда ждала Тихона (третьего), было страшно: тут уже перестаешь на свои человеческие силы надеяться. У меня две коленки и можно посадить на них одного ребеночка и второго, две руки — можно взять за руку двоих и перейти дорогу. А когда их трое, то все, паника. Но с четвертым уже опять не страшно.

К этому моменту все возможные страхи пережиты — я, например, поняла, что в нужный момент помощь всегда придет, мир нам помогает.

Когда родился Тихон, мне нужно было старшую Лизу возить в Пушкинский музей на кружок. И тут звонит мама моего друга и одноклассника: В«Я буду возить. Когда-то люди помогли мне, теперь я помогу тебеВ». Помощь ходит по большому кругу! И это точно Божий дар и Его рука.В 

Так получилось у меня, что рождение и выращивание детей заняло много лет. В богословии есть такое понятие, как В«умалениеВ» (kenosis), когда Бог умалился до человеческого естества, вочеловечился. В материнской заботе есть подобие умаления — уменьшение себя ради другого человека. Наверное, немного притянуто, но смысл тот. Каждая мама живет ощущениями, подстраиванием, острым неспящим вниманием и наблюдением. Ежедневная круговерть не оставляет личного времени, забирает все без остатка. И так много лет: в моем случае — тринадцать лет младенческих забот (а бывает у людей и больше). Все эти годы — режим и ритм, В«беличий кругВ». Много гуляешь, везде следуешь за ребенком, находишь свой интерес — и мерзнешь! Одежду в магазине я оценивала только по одному критерию: тепло ли в ней будет стоять в песочнице пару часов на холоде. Когда через несколько лет В«мамстваВ» устроилась работать в колледж, с изумлением обнаружила, что не могу одеться по погоде, потому что добежать до метро — это совсем другая история, чем простоять два часа на холоде в песочнице.

Когда Петя (четвертый) пошел в школу, я ощутила себя В«на каникулахВ», в каком-то новом качестве свободы. Неожиданно оказалась предоставленной самой себеВ со своей собственной личной жизнью! Сейчас мне ужасно радостно смотреть на подросших детей, к четвертому подростковому возрасту я научилась не бояться и видеть их немного со стороны, как сочувствующий наблюдатель, а участники и герои своих жизней — они сами.

В 

В«Во многих родителях живет идея, что школы и детские сады — это такие “камеры хранения”»

Мама Лизы (первой) и мама Пети (четвертого) — это совершенно разные мамы. Только теперь я понимаю, что, держась за руку мамы, ребенок хуже делает то, что хорошо делает без нее, потому что перекладывает часть ответственности на маму. Со мной так было: Тихон тренировал трюк на спорткомплексе, ждал меня, чтобы показать — а в моем присутствии упал, сломал руку. Другой случайВ с ним же: я боялась отпускать его одного, потому что на проезжей части он никогда не смотрел по сторонам. Но в какой-то момент (он уже взрослый!) отпустила в магазин. Субботнее утро, машин мало, ему нужно пройти два пешеходных перехода, я наблюдаю с балкона. И вижу — он смотрит по сторонам! Мамы же рядом нет. Я поняла, что была для него сдерживающим фактором. Когда я рядом, когда держу за руку, опекаю — на самом деле в эти моменты я его торможу.В 

Сегодня во многих родителях живет идея, что школы и детские сады — это такие В«камеры храненияВ», положил туда ребенка утром, а вечером забрал такого же точно. А если у него вдруг синяк — все, караул. Но ведь там тоже происходит жизнь.

Родители вот так опекают ребенка долго-долго, со всей сердечностью, стараются — и вдруг их осеняет: сын же взрослый, пусть теперь нам помогает, пусть станет самостоятельным и храбрым. А он, оказывается, совершенно к этому не готов, просто не знает, как о ком-то заботиться, преодолевать трудности, договариваться.В 

Для меня В«повод для гордости за своих детейВ» — это родительский миф. Конечно, я рада любым достижениям и победам детей, но куда важнее видеть, что они сами умеют радоваться и реализуются как личности, что они идут своим путем. Мне этого достаточно, потому что важна сама жизнь как дар. Чего я хочу как мать? Чтобы мои дети уважали других и были великодушны, чтобы могли уступить и помочь и чтобы были счастливы. Гордость тут ни при чем.

В 

В«Встречает подруга подругу и сразу вопрос: замужем, дети есть?В»

Я хорошо понимаю женщин, которым хочется родить самим. Если бы я не смогла, не знаю, как бы это пережила, правда. Общество наше давит, встречает подруга подругу и сразу вопрос: замужем, дети есть? Но делать ЭКО я бы все-таки не стала (это моя личная позиция), меня пугает вмешательство в естественный ход вещей. Все слишком тонко. Я бы пошла в детский дом или еще куда-то. Мне тут видится повод к поиску себя: если у тебя не получается здесь, ищи в другом месте.В 

У женщины, которая не вышла замуж и не родила (но у нее есть такая потребность), могут быть и другие варианты — предложить кому-то свою помощь, например. Быть не нянькой, а другом — на равных. Можно так в этом поучаствовать. В нашей семье тоже есть названная бабушка — она появилась, когда родился Тихон, и стала родным человеком. У меня тогда умерла мама, Тихону была два месяца, девочкам — пять и два с половиной, на фоне стресса я со всеми перессорилась. И в этот тяжелый период появилась наша Варвара Андреевна — бездетная состоятельная женщина, ровесница моей мамы. Работать ей было уже неинтересно, но была потребность кому-то помогать. Ей показали на меня — вот, тут мамочка в плохом состоянии.В 

Она мне позвонила:В 

— Чем помочь?

— Спасибо, ничего не надо.В 

Позвонила снова:В 

— Чем помочь?

— Спасибо, не надо.

В следующий раз просто поставила перед фактом: В«Через двадцать минут буду. Собирай мальчонку с коляской, мы пойдем гулять. А ты — делай что хочешь…». Это был такой подарок и для меня, и для Тихона, с которым они уже девятнадцать лет не разлей вода. И никому из них не важно, родная она ему бабушка или нет. Кстати, все говорят: В«Как на бабушку похож!В» Мы смеемся.

В 

« нашем доме все плохо с „гендерными ролями“» 

В нашем доме все плохо с В«гендерными ролямиВ». Просто катастрофа какая-то с ролями. У нас даже собака была, которая как бы говорила — где, где тут хозяин? Но так и не нашла главного. В семье я вожу машину, занимаюсь техникой, ремонтирую и все такое. Когда-то у меня были старые В«ЖигулиВ», В«двойкаВ», которые постоянно ломались. Благодаря им я могу все. Теперь, когда мы ездим на нормальной машине теми же дорогами, дети тычут: В«Мама-мама, помнишь, мы тут ломались? И тут ломалисьВ». Знаете, пожалуй, я не хочу себе мужских прав, хочу женских привилегий. Я была бы, наверное, счастлива, если бы мне сказали — ни о чем не думай, подчиняйся вот ему. Была бы рада как та собака, которая нашла хозяина. Женщинам нужна одна такая необыкновенная привилегия, называется В«право на отдыхВ». Правда, Тихон вырос и стал делить со мной хозяйственные заботы: привезти-увезти, починить, привинтить, приколотить. И это счастье.В 

В 

Порядка у нас дома тоже не бывает. В какой-то момент я поняла, что можно топать, кричать или просто посвятить жизнь наведению порядка, но я не могу и не хочу этого делать. Есть такая церковная басня. Один монах приходит к другому в келью, а у того страшный беспорядок. Монах говорит: В«Этот человек думает только о Боге, все остальное для него — суетаВ». Заходит в другую келью, видит идеальный порядок — и говорит: В«Как чиста душа этого человека, так чист и домВ». Все дело в том, как к этому относиться.В 

В 

В«Принесла в подолеВ»: комментарий стереотипаВ 

Понять всю глубину неравноправия полов можно через эту уничижительную фразу. В ней целая пропасть в части разделения ответственности между мужчиной и женщиной. Помню, мы обсуждали со знакомыми мамами фразу, которую я услышала от американских друзей: В«Девочка родилась — это хорошо, пока маленькая (и спит, и ест, и аккуратная); с мальчиком, пока он маленький, сложнее, зато в подростковом возрасте с ним можно договориться, а девочки сразу беременеют и всеВ». Участвовавшая в обсуждении мама мальчика сказала, весело нам подмигнув: В«У меня пацан, меня это не касается!В» Оказывается, молодой человек не имеет отношения к беременности своей подружки, это у девушек как-то само собой выходит и не говорит в пользу их ума. А ума молодых людей это почему-то не касается.В 

Ответственность — такая вещь, которую как только берешь, получаешь еще больше. Всем хочется продолжать обычную жизнь, когда появляется маленький ребенок — а он будет таким десять с лишним лет, без возможности сделать паузу. А тут, получается, что один из двух отказывается от участия в выращивании ребенка, и остается девочка одна в поле с подолом.В 

К сожалению, до сих пор редки примеры, когда мужчина берет на себя заботу о ребенке и понимает, что это, по-честному, на всю жизнь. Винить случайность или уповать на В«запланированные беременностиВ» тут не поможет, жизнь распоряжается нашими планами по-своему. Поэтому я бы к самым крутым умениям человека отнесла умение адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам и готовность брать на себя ответственность.В 

В 

В 

В«Почему ты их (детей, мужа) не заставляешь что-то делать?В»

Мне часто задают этот вопрос, не понимая, что такая его постановка — тоже про насилие; само слово В«заставляешьВ» подразумевает применение силы, давление, принуждение. Хотя с темой домашнего насилия такие разговоры обычно не ассоциируют. Идеальная семья, в которой никто никого не пытается подмять или хотя бы не слишком деликатно вразумить, в реальности, конечно, невозможна. Понятно, что изначально никто никому не хочет зла, не планирует ломать другому человеку жизнь, когда создает семью или заводит детей. Но вдруг человек обнаруживает себя не в том месте, не в том качестве, не с теми заботами или с заботами не в том объеме, в каком рассчитывал. Представим замотанного человека, который 24 часа в сутки, без выходных, отвечает за здоровье, благополучие и жизнь близких. Толкнуть или ударить для такого человека — продолжение его тяжелого внутреннего состояния. Чтобы этого не происходило, нужно обсуждать и разговаривать в семье, нужно вообще иметь много опыта В«разговоровВ», отслеживать свое состояние, сбрасывать агрессию, потому что жизнь в формате В«каждый день — подвигВ», скорее всего, разрушит семью.В 

В 

У меня нет однозначной позиции по поводу закона о профилактике домашнего насилия, я имею в виду юридические нюансы. Но насилия в семьях быть не должно ни в каком виде. Для меня семья — это не про традиционные ценности, а про место покоя, мира и уважения. Не знаю, сможет ли такой закон защитить семью от деформированной личности, склонной к жестокости и садизму, как в случае сестер Хачатурян. Ведь семья не существует отдельно от общества. Вряд ли закон сильно изменит ситуацию, если общество нездорово и насилие в нем привычно, — ситуацию изменит уважение к другому, которое впитывается с детства.В 

Согласно исследованию РИА В«НовостиВ» 2013 года, 40% всех тяжких преступлений в России совершается в семьях. Каждый день с насилием в семье сталкиваются до 36 тыс. женщин и 26 тыс. детей, при этом 60–70% жертв не обращаются за помощью. По данным Росстата за 2017 год, от насилия в семье пострадали 25,7 тысяч женщин и 10,4 тысяч мужчин.В 

Россия находится в списке стран с несовершенным законодательством по защите женщин от насилия в ежегодном отчете Всемирного банка Women, Business and the Law 2018. В российском законодательстве нет понятия В«домашнее насилиеВ» — в Уголовном кодексе есть общая ответственность за побои, истязания, угрозу убийством и избиение. После принятия в 2016 году закона, установившего уголовную ответственность за побои в отношении членов семей и близких лиц, в 2017 году, при поддержке Русской православной церкви, формулировка о домашнем насилии из УК была исключена, и побои перешли в разряд административных правонарушений. Патриаршая комиссия по вопросам семьи тогда просила исключить В«любую возможность уголовного или иного преследования родителей за разумное и умеренное использование физических наказаний в воспитании детей, не причиняющее вреда их здоровьюВ».В 

В ноябре 2019 года представитель Московского Патриархата в эфире телеканала В«Россия-24В» заявил другое: В«Проблема домашнего насилия по-прежнему стоит очень остро. С проблемами домашнего насилия мы, священнослужители, регулярно сталкиваемся, когда общаемся с нашими прихожанами, особенно прихожанками. Женщина приходит на исповедь, начинает плакать и рассказывать о том, как муж избивает ее и детей. От домашнего насилия, бывает, страдают и мужчины, но чаще именно женщины становятся жертвами мужчин, которые (находясь, как правило, в нетрезвом состоянии или состоянии аффекта) ведут себя неадекватно, могут избить жену, детей. Закон о В«декриминализацииВ» домашнего насилия, который у нас был принят, конечно, не способствовал снижению уровня домашнего насилия. Я думаю, что это тема, которую нельзя снять с повестки дня, — ее должны продолжать обсуждать наши законодатели, чтобы усовершенствовать систему наказаний за домашнее насилие, а также систему доказывания фактов домашнего насилияВ».

Правозащитники настаивают на том, чтобы в закон о профилактике домашнего насилия было включено определение домашнего насилия и его видов (физическое, психологическое, экономическое, сексуальное), а также меры, которые запрещают насильнику преследовать жертву.

Манифест проекта В«ГласнаяВ»

В 

ВВ российском медиапространстве почти неВ слышен голос женщины. НаВ тех, кто публично заявляет оВ своих правах или своей позиции, навешивается ярлык В«феминисткаВ», при этом подразумевается, что феминистка — это, скорее всего, глубоко несчастная, некрасивая иВ одинокая женщина, аВ феминизм — это В«война сВ мужчинамиВ».

Что касается женщин вообще, тоВ ихВ социально одобряемая роль часто состоит изВ стереотипов вроде В«женщина — украшение коллективаВ», В«место женщины уВ плитыВ», В«аВ часики тикаютВ» иВ так далее. Многие (вВ том числе сами женщины) доВ сих пор верят вВ существование В«женской логикиВ», В«женской интуицииВ» иВ В«короткого умаВ».

Наконец, женщину часто определяют через принадлежность кВ мужчине. Иерархия полов, деление ихВ наВ В«сильныйВ» иВ В«слабыйВ», доВ сих пор определяет дискурс вВ нашем патриархальном обществе.

ВВ проекте В«ГласнаяВ» мыВ даем слово женщинам. Все они разные — уВ каждой свой жизненный путь, свои принципы, ценности, семейное положение, профессия, место жительства. То, что ихВ объединяет иВ кажется нам самым ценным — это ихВ осознанный выбор. Они могут соответствовать гендерным стереотипам, могут ломать ихВ своими поступками, высказываниями иВ образом жизни. Наша задача — неВ вВ том, чтобы встроить ихВ вВ какую-то классификацию.

МыВ хотим, чтобы выВ услышали голоса сильных женщин. Сильных вВ том смысле, что они живут свою собственную жизнь, руководствуясь своими собственными принципами, ценностями иВ желаниями, аВ неВ навязанными обществом, родителями, мужем, властями или религиозными деятелями.

МыВ верим вВ такое общество, где важен иВ ценен выбор каждого человека — вне зависимости отВ пола, гендера, внешности иВ других особенностей. Где каждая иВ каждый изВ нас выбирает идентичность, профессию, социальную роль, религию, сексуальность иВ все что угодно — иВ где можно неВ оправдываться заВ свой выбор, ноВ спокойно оВ нем говорить.

МыВ даем своим героиням возможность рассказать оВ себе то, оВ чем ихВ часто неВ догадываются спросить.

Команда проекта В«ГласнаяВ»: Юлия Счастливцева, Дмитрий Шабельников, Анна Игнатенко, Надежда Мироненко, Тая Краюхина,В КатеринаВ Фомина, Елена Егорова, Александра Сорочинская

В 

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...