Территория кошек

Такси останавливается у неприметного здания в промзоне на окраине Калуги. Возле двери нет ни табличек, ни других опознавательных знаков, которы…

Территория кошек

Такси останавливается у неприметного здания в промзоне на окраине Калуги. Возле двери нет ни табличек, ни других опознавательных знаков, которые бы указывали на то, что здесь располагается кошачий приют. «Вам же к котикам надо? — спрашивает таксист. —  Ну так котики здесь».

На звук его голоса из здания выходят две женщины — кураторы приюта «Территория кошек». «Алена, Ольга, — представляются они. — Можно без фамилий? И адрес приюта не указывайте в статье, пожалуйста. Калуга — небольшой город, люди этим пользуются. Завалят котятами, а у нас и так почти 230 хвостов».

Помещение приюта по планировке и антуражу напоминает советскую захламленную коммуналку. Старый трельяж в углу, вешалка для одежды, тапочки. Разномастные стеллажи и полки ломятся от видавших виды одеял и кусков линолеума, в углу лежит груда туго набитых кошачьим наполнителем зеленых мешков. В квартире очень душно, все поверхности в коридоре завалены пакетами с кошачьим кормом.

Готовые к пристройству кошки — те, кого вылечили, стерилизовали и вакцинировали — живут по разным комнатам-выгулам. В каждом выгуле их по два десятка. Алена и Ольга стараются сочетать животных по характеру, иногда по диагнозу.

Если зайти в выгул, кошки спрыгивают с полок, вылазят из кошачьих домов, встают с лежанок и когтеточек, несутся к людям, трутся об ноги. Некоторые наблюдают вошедших на расстоянии.

— Кошки — не прайдовые и не стадные животные, они индивидуалы, поэтому общежитие — это вынужденный и не очень комфортный для них образ жизни, — объяснила Ольга. — А сейчас у нас еще и катастрофическая ситуация с пристроем, поэтому выгулы перенаселены. Такого количества кошек, которое вы здесь сейчас видите, быть не должно. Им плохо. Но держать их вечно в клетках на карантинах мы тоже не можем.

Во время осмотра остальных комнат-выгулов Ольга рассказала, что за почти девять лет существования приюта через него прошло больше тысячи животных. Каждому придумали кличку, имена не повторяются — в ход идет все, начиная от топонимов и героев сериалов до названий десертов и алкогольных напитков. 

Ольга помнит по именам всех подопечных, легко вспоминает биографию любого («я историк, я знаю много историй» — смеется она) и, пересказывая путь каждого питомца в приют, берет его на руки и ласково с ним воркует. Вот эту кошку забрали у известной в Калуге живодерки, вот этого кота наследники умершей бабушки выбросили в окно, вот этого нашли в лесу — он выполз к трассе, а вот эту, с шотландским фенотипом, явно выкинули, как отработанный материал с неизвестной «плодилки»: когда в приюте ее стерилизовали, матка была изношена, словно тряпка. 230 кошек —  это 230 историй, и почти все они о человеческих жестокости и предательстве.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Помещение большого карантина в приюте заставлено клетками. Туда отсаживают заболевших животных, чтобы обследовать, лечить и наблюдать за их состоянием. Но сейчас почти половина обитателей карантина — это здоровые кошки, для которых нет места на выгулах.

После начала боевых действий в Украине люди плохо забирают кошек из приюта. Статистику по пристрою показывает стенд с их фотографиями: больше 50 подопечных нашли дом в 2021 году (на стенде есть не все фото) и всего 25 — в 2022. Из них половину волонтеры пристроили в январе-феврале, с марта из приюта калужане забирали по 1–2 кошки в месяц. Это в три раза меньше, чем раньше. Алена и Ольга говорят, что такой низкой ротации животных в приюте «Территория кошек» не было никогда.

Пристрой животных — не первое, по чему ударили события в Украине. Большинство зоозащитников заметили, как сразу после 24 февраля начались перебои с кормами.

Накормить

Крупные иностранные производители кормов официально не заявляли об уходе с российского рынка. Но люди, переживая о будущем, начали скупать корма для своих домашних животных, и волонтеры тоже стали делать запасы на последние деньги, влезая в долги.

В первую очередь зоозащитники стремились закупить впрок лечебные корма импортного производства. Не у всех это получилось. Вместо привычного влажного корма ProPlan зооволонтер из Кирова Ирина Черных стала покупать для одного из своих котов, больного панкреатитом, бюджетный корм Gourmet. В августе и он исчез из магазинов: американская компания Purina остановила производство и продажу этой марки корма в России «из-за логистических трудностей с поставками сырья».

В кемеровском приюте «Верный» волонтеры не смогли закупить влажные корма для кошек с почечной недостаточностью — а российские аналоги животные отказались есть. Пришлось кормить кошек насильно, потому что обычный сухой корм им противопоказан.

Часть лечебных кормов, например Royal Canin, многие волонтеры не могут купить до сих пор. Часть вскоре вернулась в продажу, но по более высокой цене.

— С ProPlan были проблемы, сейчас ситуация чуточку улучшилась. Но ценник вырос и продолжает расти каждые две недели. Перед кризисом пакетик корма стоил 85 руб. — сейчас 130, — привела пример руководитель приюта «Верный» в Кемерово Татьяна Медведева.

— Отечественные корма по ценнику догоняют импортные. Думаю, производители понимают, что ниша полупустая и спрос будет.

Бюджетные иностранные марки вроде Chappi и Pedigree остаются на рынке, но подорожали. По словам Татьяны Медведевой из Кемерово, цены выросли «где-то на треть», по мнению Галины Волковой, хозяйки приюта «Хвостатое счастье» в Свердловской области, «чуть ли не в два раза».

— Из премиальных неспециализированных [кормов] ProPlan, Royal Canin и Hill’s оказались самыми стабильными в поставках, но цены у них мощно выросли. Если раньше мы покупали их по 500–550 руб. за кг с волонтерской скидкой, то сейчас меньше 650 не найти, — рассказала волонтер общественной организации защиты животных «Дари добро» из Кирова Ирина Черных. — Это кажется, что несильно подорожало, но мы же покупаем большими объемами, подопечных много.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Ирина начала искать отечественные аналоги. Их проблема — марок много, но врачи не могут порекомендовать конкретные, потому что никто их не пробовал.

— Пришлось изучить очень много разных источников. Сейчас своих здоровых подопечных я перевела на отечественный премиум-корм Karmy, у него хорошая репутация на рынке, — сказала Черных.

Зооволонтер белгородского сообщества «Оберег» Евгения Мирчук перечислила премиальные российские марки, которые ее коллеги открыли из-за дефицита импортных кормов: «Acari Ciar, AlphaPet, Mr.Buffalo — все очень нравятся и по качеству, и по цене. Они дешевле импортных».

Меньше пострадали приюты, которые изначально работали на отечественных кормах, но таких меньшинство.

— Наши питомцы ели и едят отечественный корм «ProХвост», с ним дефицита не было, — сказала директор центра помощи животным «Дом хвостиков» в Выборге Снежанна Валеева. — Он за полгода подорожал процентов на 15. Это пока не критично.

Критичная ситуация сложилась в другой сфере — лечения животных.

Вылечить

Россельхознадзор заявил, что объем ввоза лекарств для животных в первом полугодии 2022 года вырос на 5–7% по сравнению с прошлым годом. Но все опрошенные для материала зоозащитники рассказали о проблемах с анестезией, вакцинами и другими препаратами.

Первыми из продажи пропали самые популярные в России импортные препараты для наркоза «Золетил» французской фирмы Virbac и «Телазол» американской компании Zoetis. У них нет российских аналогов. При этом, как писали «Ведомости», компании официально не заявляли о приостановке поставок этих препаратов в РФ и не уведомляли Россельхознадзор о прекращении импорта.

Согласно исследованию ветеринарного подразделения «Инвитро» Vet Union, более 80% опрошенных ветклиник в апреле 2022 года не хватало препаратов для общей анестезии. Некоторые приюты и врачи держались на старых запасах анестетиков. Некоторые региональные ветклиники приостановили плановые операции. Часть приютов свернули программу льготной стерилизации животных для малоимущих семей.

Спустя несколько недель после начала военной операции «Золетил» и «Телазол» вновь появились на рынке. По данным Россельхознадзора, в июле 2022 года в Россию завезли более 30 тыс. упаковок «Телазола», а в августе — 4,9 тыс. упаковок «Золетила». Ведомство уверено, что ситуация на рынке ветпрепаратов для общей анестезии стабилизировалась. Зооволонтеры говорят, что это не так.

— Недавно нам удалось купить один флакон «Золетила», его хватает на пять средних собак. При наших объемах стерилизации это ни о чем, — сказала директор «Дома хвостиков» Снежанна Валеева.

Оба препарата для анестезии поставляются не только в очень ограниченных количествах, но и по более высоким ценам.

— Коллеги теперь закупают эти анестетики через другие страны, через челночников, по параллельному импорту, но уже по цене значительно большей, чем это было раньше, — объяснила изменение стоимости ветврач Ксения Брагина. — Если раньше флакон «Золетила» объемом 500 мг стоил около 2–2,5 тыс. руб., то сейчас — минимум 6 тыс. руб.. Естественно, на все хирургические вмешательства цены тоже выросли.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Ветеринары начали пробовать альтернативный наркоз. По словам ветврачей и зоозащитников, стерилизация животных и поверхностные операции часто проводятся на локальном обезболивании с помощью пропофола и лидокаина. Некоторые клиники используют ингаляционный наркоз, хотя с ним тоже перебои.

— Все, что ниже пупка, прекрасно оперируется на эпидуралке [эпидуральная анестезия действует локально]. Небольшие манипуляции выше пояса тоже можно провести на локальной анестезии. А вот серьезные полостные операции — на сердце, на легких, на диафрагме, на печени — это обычно только «Золетил» и «Телазол». Можно еще экспериментировать с ингаляционным наркозом, но его надо сочетать с другими анестетиками, иначе сознание животного отключится, а болевой синдром останется, — рассказала ветврач Ксения Брагина.

Как и анестезия, популярные зарубежные вакцины для животных сначала пропали, а затем появились в России по новым ценам.

— В начале марта покупали «Нобивак Трикет» по 450 руб., он подорожал до 1100, — рассказали кураторы калужского приюта «Территория кошек». — С учетом того, что на каждую кошку нужно две дозы, а всего в приюте 230 кошек, полная вакцинация всех подопечных обойдется в полмиллиона рублей. Таких денег у нас, конечно, нет. Если цена не вернется хотя бы к 500 руб., будем использовать отечественный «Мультифел», другого выхода нет.

Волонтеры из выборгского и кемеровского приютов сообщили, что импортные вакцины у них в регионах в последнее время невозможно достать. Остались только российские «Мультикан» и «Мультифел», но и они поступают с перебоями.

— Вместо необходимых 100–150 доз удается выкупить максимум 30, — рассказали в «Доме хвостиков».

Волонтеры говорят, что отечественные вакцины не обеспечивают такую же защиту, как импортные аналоги. Но приюты по закону обязаны прививать животных, иначе они рискуют получить вспышки заболеваний.

— Мы боимся парагриппа, чумы, энтерита, — рассказала руководитель приюта «Верный» Татьяна Медведева. — После парагриппа кто-то из животных еще выживет, а чума и энтерит — это конец, вымрут все. Плюс потом еще год после вспышки нужно будет выдерживать карантин.

Поэтому мы обязаны прививать животных, даже если знаем, что вакцина не очень эффективна и некоторые заболевания не держит.

Если производители российских вакцин не увеличат объемы производства, к концу осени приюты встретятся с волной заболеваний, считает Медведева.

Кировский волонтер Ирина Черных временно прекратила прививать своих подопечных кошек от бешенства, так как вакцинация одного животного подорожала с 250 до 1000 руб.

— Я и так стараюсь пристраивать кошек без самовыгула, в таком случае риск подцепить бешенство у них минимален. Либо пусть их прививают уже их новые хозяева, это будет их зоной ответственности, — говорит Ирина.

В Мурманске и Свердловской области пропали капли от паразитов «Стронгхолд». В Белгородской области зоозащитники говорят о перебоях с препаратами фирмы Zoetis.

— У них очень много всего ценного было: капли от ушного клеща и отитов, таблетки от аллергии. Это все исчезает, дорожает, это все труднее достать. И с февраля история только усугубляется, — почти плача рассказала зооволонтер сообщества «Оберег» Евгения Мирчук.

В Кемеровской области, по словам Татьяны Медведевой, исчезли из продажи некоторые тесты и расходники для лабораторных исследований. Из-за этого, например, невозможно делать анализы кошкам с хронической почечной недостаточностью. Зооволонтер из Мурманска Елизавета Титова не может найти шприцы для небольших животных с онкологией и диабетом:

— У меня прямо сейчас находится под опекой крыса, и я не могу найти шприцы с короткими иглами для химиотерапии, потому что они, скорее всего, уже не поставляются в Россию. Приходится колоть длинными, и насколько будет успешной эта процедура, непонятно.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Пристроить

Корма и ветпрепараты подорожали, а животных, которым требуются помощь и жилье, стало больше. Россияне массово избавляются от питомцев.

— Звонков по поводу пристройства домашних животных в приют стало раза в два больше,  — посчитала Татьяна Медведева из Кемерова. — Хозяева стараются сбагрить нам питомцев с хроническими заболеваниями, на дорогих ветдиетах либо на дорогих препаратах. Люди столкнулись с теми же проблемами, что и мы, и решили, что лучше отдать животных в приют. Но мы не принимаем домашних кошек и собак. Во-первых, нам некуда, а во-вторых, у нас на первой очереди животные, которые нуждаются в помощи, уже находясь на улице.

Снежанна Валеева рассказала, что в приют «Дом хвостиков» в Выборге в месяцы военных действий поступило много домашних животных, выкинутых хозяевами на улицу. Среди них были и здоровые.

— Раньше к нам в приют попадали в основном животные, которые родились на улице и у которых никогда не было дома. А сейчас основная масса — это именно домашние собаки и кошки, — сказала она. — За лето мы забрали уже больше 15 таких животных. Для нашего приюта это очень много. Но мы берем, потому что домашняя собака на улице не жилец, она не сможет защитить себя и добыть пропитание.

Волонтеры в Белгороде и Кирове пожаловались на огромный поток котят.

— Суют их целыми коробками: «А помогите пристроить, вы же котиками занимаетесь, а мы тут уезжаем, порешайте эти вопросики за нас», — рассказала кировский волонтер Ирина Черных. — Я отказываю, у меня нет сейчас на это ресурсов. Бывает, шантажируют: «Ну тогда нам придется выпустить их на улицу». Люди, ну как до вас не доходит, что надо контролировать рождаемость, надо животных стерилизовать! И то, что вы до фига создаете проблем другим людям, вас вообще не парит! Знакомой волонтерке за лето подбросили десять коробок с котятами. Десять! Такого не бывало. Она говорит, что уже реально боится открывать двери в подъезд.

— Мне кажется, люди на фоне всей этой ситуации в стране психанули, у них поехала крыша. Это единственное объяснение, которое я здесь могу найти, — сказала волонтер белгородского «Оберега» Евгения Мирчук.

В Белгороде ситуация обострилась из-за того, что к местным животным за полгода добавились собаки и кошки из приграничных областей Украины. Сначала беженцы вывозили их из опасных зон и пристраивали в России или иногда выпускали на улицу. Затем несколько зооприютов эвакуировались из Харьковской области. Местные волонтеры приняли на передержку более 500 собак и кошек, большую часть удалось переправить в Москву и раздать там приютам и семьям.

— Сейчас все чаще стали обращаться люди, которые экстренно уехали из своих населенных пунктов в Украине и оставили питомцев там на кого-то из соседей или родственников. Они просят помочь с эвакуацией этих животных на российскую сторону, и мы сейчас этим тоже занимаемся. К примеру, из Казачьей Лопани [поселок в Харьковской области на границе с Россией] мы вывезли уже несколько домашних собак, есть заявки еще на несколько собак и котиков, которых сразу же приедут и заберут их хозяева. Потом мы, скорее всего, будем вывозить бездомных собак, потому что когда они без присмотра, голодные, сбиваются в стаи, это просто опасно, — рассказала Евгения.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Спрос на животных со стороны людей, желающих взять их к себе в дом, за полгода упал по всей России. Так, кемеровский приют «Верный», где живет 300 подопечных, с мая по август смог пристроить только двух собак и шесть кошек. Волонтеры связывают это с экономической обстановкой и «психологическим фоном всего происходящего».

— Многие в стрессе, кто-то потерял работу, у людей нет уверенности в завтрашнем дне и в том, что смогут прокормить животное. И я в целом их понимаю: если ты не уверен, что сможешь содержать собаку или кошку, не стоит ее брать, — говорит Снежанна Валеева.

Найти деньги

«Идеальный шторм» для российских зоозащитников включает и сокращение благотворительных сборов. Приюты лишились до половины прежней финансовой поддержки.

Суммарные сборы 30 зоозащитных организаций, которым помогает с фандрайзингом благотворительный фонд «Нужна помощь», сократились на 28%: с 2,8 млн руб. в феврале до 2 млн в июле 2022 года.

— Эта картина абсолютно типична для всех групп фондов сейчас, — объяснила директор по привлечению средств БФ «Нужна помощь» и «Такие дела» Майя Соерова. — У нас довольно много доноров отвалилось после 24 февраля. В последние месяцы падение прекратилось, но выйти на стабильный рост у нас пока не получается. Мы работаем над возвратом доноров, которые прекратили поддержку после начала спецоперации, но, к сожалению, это не быстрый процесс. Особенно учитывая тот факт, что часть людей теперь, вероятно, не могут жертвовать в рублях с российских карт, а на работу других фондов мы не можем принимать зарубежные средства.

Сами зоозащитники говорят, что ситуация с пожертвованиями развивалась по разным сценариям: у кого-то сборы просели сразу, а у кого-то отваливались постепенно.

— С марта, когда люди в панике тратили все свои деньги на сахар с гречкой, у нас началось затишье, — рассказала Татьяна Медведева из приюта «Верный». — Были дни, когда на наш счет не падало даже 100 руб. Мы думали, что это конец. Потом ситуация стала немного выравниваться, но все равно пожертвования сильно упали.

В калужском приюте «Территория кошек» кураторы говорят, что первыми прекратились донаты от россиян, живущих за границей, так как платежная система PayPal заблокировала их электронные кошельки и приостановила работу в России. Затем перестали донатить калужане, которые работали в автопроме и ушли в простой. Потом и все остальные жертвователи — кто потерял работу, у кого просел бизнес — стали сильно экономить:

— И это те люди, которые всегда были с нами, которые пусть и небольшую денежку, но регулярно переводили. С каждым месяцем отваливается все больше и больше людей.

Некоторые приюты лишились большой части финансирования из-за политических факторов. Выборгский «Дом хвостиков» потерял половину пожертвований из-за того, что счета организации находились в попавших под санкции Сбербанке и ВТБ, и благотворители из Финляндии перестали переводить деньги через них. Приют выживает за счет выигранного президентского гранта, который однажды закончится.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

Приюту «Хвостатое счастье» в Свердловской области немного денег приносил YouTube-канал, который  к началу 2022 года вышел на монетизацию.

— Это хороший вариант, когда приют за счет создания контента мог зарабатывать на себя сам, потому что пожертвования — вещь очень нестабильная. На доходы от канала мы могли целый месяц кормить половину наших собак. Но сейчас из-за санкций и политики YouTube мы чисто технически не можем вывести оттуда деньги, — рассказала хозяйка приюта Галина Волкова.

Белгородское сообщество «Оберег» собирало донаты через аккаунт в Instagram*, поэтому после блокировки соцсети в России лишилось значительной части пожертвований.

— Это был, конечно, шок. Сборы не упали, они встали вообще, — описала ситуацию волонтер «Оберега» Евгения Мирчук. — Люди все в кризисе, бизнесы в кризисе.

Благотворители, которые привыкли регулярно помогать, переключились на другую сферу, они сейчас помогают армии, солдатам, и это понятно. А все наши массовые передержки оказались один на один со своими животными без всякой поддержки.

Зооволонтеры копят долги. Ирина Черных из кировского «Дари добро» сказала, что раньше для любого куратора долг ветклинике в 30 тыс. руб. считался критичным, а теперь и 100 тыс. руб. не предел. Ветклиники Белгорода принимают животных, несмотря на долги.

Приюты экономят за счет стройки. «Верный» заморозил строительство новых вольеров, «Хвостатое счастье» отказалось от покупки вагона под медблок, волонтеры «Дома хвостиков» сами занимаются ремонтом. Кемеровский приют не смог запастись дровами и крупами на зиму.

— Ситуация с деньгами нарастает как снежный ком. Сейчас еще и прокуратура замучала нас постоянными проверками. Спрашивают, почему мы не чипируем животных. Ну нет у меня сейчас лишних 100 тыс. руб.!  — возмутилась руководитель «Верного» Татьяна Медведева. — А еще прокуратура требует, чтобы мы строили у кошачьих помещений сетчатые тамбуры, хотя тамбуры у нас есть — капитальные, утепленные, освещенные. Но у нас требуют сетчатые. Ей-богу, хочется подарить мэру ключи от приюта или выпустить всех животных на улицу. Я могу открыть ворота, я не нарушу закон. У нас же работает система «отлов — стерилизация — выпуск», а у меня все животные стерилизованные и привитые. Я могу их выпустить назад. Хотите? Если у нас сложилась такая тяжелая экономическая ситуация в стране, то почему бизнес кошмарить нельзя, а нас можно?

Приюты и волонтеры ищут способы собрать больше денег. «Дом хвостиков» проводит благотворительные акции с библиотеками и ищет опекунов-спонсоров для каждого приютского животного. Волонтер и художник Ирина Черных собирает пожертвования за счет продажи своих работ — акварелей, шаржей, вееров и авторской бижутерии. В «Хвостатом счастье» волонтеры попросили подписчиков регистрироваться в российской соцсети ЯRUS, где пользователи за свою активность могут получать деньги и тратить их на благотворительность. В результате через ЯRUS приют каждый день получает от 1200 до 1800 руб.

Военные действия в Украине как причину проблем волонтеры, по их словам, между собой не обсуждают. У кого-то нет привычки поднимать в своем кругу политические темы, а кто-то боится из-за полярных мнений потерять контакт с единомышленниками.

Фото Владимира Аверина для «Новой вкладки»

«Говорить о будущем нет смысла» 

В калужском приюте «Территория кошек» свободная от выгула животных комната служит офисом, кухней, складом и процедурной. Пока Алена и Ольга рассказывают о приютских буднях, в углу комнаты в переноске сидит на капельнице серая взъерошенная кошка Этоша.

Из-за вирусного перитонита ей нужна поддерживающая терапия. Для лечения — очень дорогое лекарство GS. Приют объявил сбор 200 тыс. руб. для Этоши и другой кошки Чернилки.

— Раньше мы эти деньги собрали бы за неделю, максимум две, а теперь мы не уверены, что соберем хотя бы 50 тыс., — считает Ольга.

На вопрос о ближайшем будущем и горизонте планирования Ольга с Аленой ответили громким нервным смехом.

— Горизонт планирования — два-три дня максимум, — собравшись с мыслями, сказала Ольга.

— Мы можем завтра приехать в приют, а у нас под дверью будет стоять коробочка с семью котятами и кошкой, как это уже было. То есть ты и так живешь, как на вулкане, и не знаешь, чего ожидать. Но раньше все же были какие-то более-менее стабильные вещи. Ты знал, что купишь завтра корм, соберешь на что-то деньги. Сейчас этого вообще нет. Все непредсказуемо — с кормами, с лекарствами, с кошками, с их хозяевами. Ты не понимаешь, можешь ли что-то себе позволить, смогут ли завтра люди в принципе тебе помочь и будут ли брать кошек из приюта. Поэтому говорить о будущем и о горизонте планирования нет никакого смысла.

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...