Скрипач Пётр Лундстрем одним из первых выступил на передовой: 10 апреля 2022 года он вместе с Алексеем Поддубным (Джанго) дал концерт в Мариуполе. В откровенном интервью aif.ru Пётр рассказал о своей миссии и о коллегах, поддерживающих Украину.

Известный скрипач Пётр Лундстрем одним из первых выступил в зоне СВО: 10 апреля 2022 года он вместе с Алексеем Поддубным (Джанго) дал концерт в Мариуполе. В откровенном интервью aif.ru Пётр рассказал о том, как решился поехать на передовую, о своей миссии и о коллегах, которые поддерживают Украину, выступая против русской армии.Екатерина Скрижалина, aif.ru: Петр, как вам удается совмещать музыку и гуманитарную миссию? Вы же очень часто бываете в Донбассе, в приграничных территориях.Пётр Лундстрем: Во-первых, моя гуманитарная миссия во многом связана с музыкой. Поэтому несложно совмещать уже совмещенные вещи. Это как бы идёт в комплексе. Понятно, что, наверное, моё главное оружие — это скрипка, с которой, собственно, я и перемещаюсь всегда. А это тоже своего рода гуманитарная миссия, когда мы приезжаем, встречаемся с ребятами, с солдатами, с мирными жителями, с беженцами, в ПВРах где-нибудь в Курской области или в Авдеевке. Мы просто играем в подвале для жителей, которые два года жили в нем. Поэтому здесь у меня нет никакого противоречия. — Как воспринимают вас люди, которые находятся в зоне СВО, слышат взрывы каждый день в течение долгих лет? Все-таки классика на любителя...— Понимаете, в чем дело, классическая русская литература, она тоже на любителя, вы можете сказать, но ее знают во всем мире. Например, Достоевский популярен абсолютно во всем мире. А Дарью Донцову, при всем к ней уважении, никаких вопросов к ней, ее во всем мире не знают. Поэтому Филиппа Киркорова, дай ему бог здоровья, не знают во всем мире. А Чайковского, Рахманинова, Римского-Корсакова, Мусорского, Глинку знают везде. Другое дело, что у нас в стране действительно уникальный парадокс сложился. Ведь есть ли у нас с вами всемирно известные шансонье в стране? Нет. У нас их нет. Но у нас невероятно популярен шансон. Есть ли у нас всемирно известные рок-исполнители? Нет. Если не считать нескольких групп, и то они известны в основном в русскоязычном пространстве. Но у нас популярен рок, как и рэп. Про поп-музыку — есть у нас хотя бы один человек, который популярен во всем мире? Нет. Но у нас это невероятно популярно. При этом в классическом русском искусстве есть музыканты, исполнители на скрипке, виолончелисты, пианисты, композиторы — они наши и известны во всем мире. Это составляет собой невероятную мягкую силу России. Возвращаясь к вашему вопросу, замечательно реагируют люди, замечательно. Выступая в подвале в Авдеевке, я встретил там женщину, которая мне рассказала факты моей биографии, о которых я уже даже забыл. Она знала все обо мне. В Донбассе люди потрясающие: они из самых разных страт нашего общества. Но все они, во-первых, образованные, во-вторых, изголодавшиеся по настоящему человеческому общению, что очень важно. Я всегда говорю, когда мы приезжаем к ребятам, к солдатам, это же касается всех, мирных жителей: «мы с тобой одной крови, ты и я». Как в Маугли, помните?— Я все же вижу разницу между вами и той же самой Юлией Чичериной.— Начнём с того, что первые два концерта, именно в зоне СВО, я сыграл именно с Юлией Чичериной. Для раненых бойцов бригады в Донецке это было 9 апреля 2022 года, и в штабе под Марьинкой. Когда я играл первый концерт, признаюсь, у меня были сомнения. Как это выйдет: «Джанго» и Чичерина, песни, которые я сам знаю, могу подпевать, и тут я. Молодой человек, который будет играть на скрипке музыку Баха, длинную Чакону, которая идет 13 минут? Ох. Но все получилось. Конечно, я всегда играю первым, потому что так должно быть. Сначала классика, а потом все остальные жанры, которые вышли из классики. Это составляет собой невероятную мягкую силу России! Классика облагораживает. Прямой перевод этого латинского слова — лучшее, первоклассное, образцовое. Классика — это лучшая часть и нашей, и мировой культуры.— Вы неоднократно признавались, что ваш самый большой страх попасть в плен. Это так? Смерть не страшит?— Я стараюсь не врать, поэтому, наверное, это так. Раз я это говорю. Страшнее, конечно, в плен попасть, это же очевидно. Если ты умер, то и умер, что поделать. Я играл концерт 10 апреля 2022-ого года в Мариуполе. И вот тогда я помню, мы заезжали в машине с таким легендарным человеком, полковник, с позывным «Японец». Я его спрашиваю: «Товарищ полковник, а здесь наши-то солдаты есть?» Потому что ощущение было страшное, как в фильме «Ходячие мертвецы». Спустя два года я играл в Авдеевке, и это было абсолютно другое дело. То есть, если в Мариуполе была артиллерия, редко — стрелковый бой. То в Авдеевке появилось такое оружие, как FPV-дроны, что полностью изменило, в принципе, театр боевых действий. Это разные ситуации: каждая по-своему страшна и опасна.— Вы считаете, что артист должен быть включен в политическую, военную жизнь своей страны? Коллеги по цеху в большинстве своем хранят молчание, закрывая глаза на происходящее. — А вы знаете, у меня такой двухсторонний ответ будет. С одной стороны, я стараюсь не брать на себя слишком много, совершенно точно не судить других людей. Я не считаю себя моральным авторитетом, который может кому-то говорить, что делать. Вторая же часть моего ответа, я все-таки гражданин своей страны. Поэтому для меня немыслимо другая позиция кроме той, что есть у меня на этот день. Я всегда говорю, что армия — это не политический институт. Вы можете быть против партии, против правительства, даже против президента, против политиков, но русский человек не может быть против своей армии, потому что армия — это и есть народ, армия — это плоть и кровь народа. Армия — это наши отцы, дети, братья, сестры, это просто люди, которые защищают свою Родину, которые выполняют приказ. Я знаю очень много артистов, которые лично через меня, например, передавали деньги. Константин Кинчев, например, из группы «Алиса», который, тем не менее, не говорил громких слов, не делал каких-то невероятных заявлений для прессы, но помогал.— Как вас затронула СВО? — Мой родной дедушка, народный артист России Михаил Воскресенский, человек, который родился в Бердянске, жил при нацистской оккупации, чей отец (мой прадед) погиб при освобождении Мелитополя, будучи мобилизованным в Красную армию — эмигрировал в Америку в 2022 году в 87-летнем возрасте. Дай ему Бог здоровья, конечно, Слава Богу, саму по себе Украину он никак не поддерживал, но в целом — такие решения недоступны моему пониманию. У меня есть четкая политическая позиция, если люди куда-то уехали, если они поставили себе какие-то черные квадраты на аватарки, крикнули вместе со всеми невероятно пошлое и подлое «нет войне», то мы можем и должны их порицать как общество, можем влиять на их дальнейшую карьеру и судьбу в нашей стране. Но, мне кажется, мы не должны применять к ним никакие меры административного или уголовного характера. В конце концов, у них есть право на мнение и так далее. Люди же, которые пожертвовали хотя бы один рубль или в целом поддерживают армию Украины — должны быть вне закона. На такие вещи должна быть реакция жесточайшая, вплоть до конфискации имущества, потому что не может человек поддерживать тех, кто убивает русских. Это невозможно.

Подробнее читайте на aif.ru ...