Ситуация со свободой собраний после 24 февраля стала хуже. Появились новые инструменты репрессий, самый популярный - административная статья о дискредитации армии; с момента вторжен…

Ситуация со свободой собраний после 24 февраля стала хуже. Появились новые инструменты репрессий, самый популярный — административная статья о дискредитации армии; с момента вторжения мы видим почти 20 000 случаев привлечения по этой статье. Есть уголовная статья о повторной дискредитации, о военных фейках. Таких статей становится больше, законы становятся сложнее, наказания — все более строгими. Людям стало сложнее и страшнее говорить о нарушении своих прав, а это благодатная почва, чтобы государство продолжило нарушать эти права.

В обновленном докладе мы собрали проблемы, связанные с невозможностью реализации свободы собраний — как точечные, характерные для этой конкретной сферы, так и более общие. Предложили и рекомендации для решения этих проблем — это, опять же, и точечные корректировки норм, законов и (что не менее важно) практик правоприменения, и более общие, ведь свобода собраний не существует в вакууме.

Это доклад важен для нас: он отвечает на вопросы о том, почему мы продолжаем работать, как мы помогаем людям, — и предлагает образ будущего, которое может наступить. Важно, чтобы люди видели, что может быть иначе, — в том числе благодаря тому, что будут реализованы наши предложения, изложенные в докладе.

Мы обращаем внимание на сложности с согласованием собраний, особенно спонтанных. Порядок фактически является разрешительным, а не уведомительным, у властей почти неограниченные возможности отказать в собрании по самым разным поводам. 8-10 лет назад возможностей согласования было куда больше. Особенно проблематично согласовывать спонтанные собрания: после 24 февраля их стало много, их, конечно, никто не согласовывал, а участие в них явилось достаточным поводом для привлечения людей к ответственности. А ведь в большинстве случаев собрания носят мирный характер, нет никакой необходимости подвергать человека задержанию и оставлять в пыточных условиях на несколько часов.

Об участниках акций хранится огромное количество информации. Эти данные, взятые без согласия людей, в 2022 году использовались для превентивных задержаний. ЕСПЧ и другие международные органы осудили эту практику. Человек не знает, какая информация о нем есть у государства, как она была собрана, где хранится, когда будет удалена. Эта проблема тоже должна быть решена при реформировании сферы свободы собраний.

Наказаний за участие в мирном собрании в принципе не должно быть. Но в нынешней России активно используются статьи Кодекса об административных правонарушениях, самая массовая — нарушение установленного порядка проведения публичного мероприятия; после вторжения в отношении собраний стала использоваться и статья о дискредитации армии. Причем иногда они применяются отдельно, иногда вместе, и никогда нельзя сказать, какая статья будет применена — а они подразумевают разные виды и тяжесть наказания и разный риск привлечения к уголовной ответственности за повторное нарушение.

В отношении тех, кто пытается реализовать право на мирные собрания, используются увольнения и отчисления (хотя формальные поводы иные), кого-то ставят на профучет и проводят беседы под предлогом предотвращения нарушений. Такие мероприятия имеют маргинализующий эффект, для окружающих это сигнал, что человек делает что-то неправильное. Чтобы запугать человека, отвратить от общественной деятельности, часто используются обыски. Организаторов регулярно задерживают перед началом собраний.

Законодательство, касающееся свободы собраний, часто сложное и многоуровневое, ограничивающие и запрещающие нормы в регионах иногда строже федеральных (в частности, на откуп регионам отдан вопрос, где можно и нельзя проводить собрания, и в некоторых поселениях около 70% территории запрещено для проведения собраний). Формулировки норм часто неточные и расплывчатые, что позволяет применять их произвольно.

Репрессивная машина работает точечно, вероятность наступления рисков не очень высока, но сами риски очень высоки. За протест можно заплатить очень дорого. Запретов очень много, и они крайне неопределенные. Иногда то, что кто-то не наказан за пользование правом на свободу собраний и высказывания, — не их заслуга, а чья-то недоработка.

Сегодня самые реалистические инструменты влияния на ситуацию в России — международная адвокация, сотрудничество с международными органами. В ЕСПЧ мы, увы, можем жаловаться только на нарушения, совершенные до 16 сентября 2022 г. Есть и огромные сложности с исполнением этих решений: обжалования в Генпокуратуру не приносят результатов, Конституционный суд постановил, что Россия может не исполнять эти решения, хотя это и неправомерно — страна не вправе в одностороннем порядке отказываться от своих обязательств. Россиянам доступны механизмы ООН вЂ” обращения в комитет по правам человека (КПЧ) и рабочую группуВ по произвольным задержаниям. Но у них куда меньше пропускная способность, чем у ЕСПЧ, и гораздо меньше штат. И в самой России гораздо меньше юристов, умеющих работать с этими ресурсами, мы все же были ориентированы на ЕСПЧ.

В ООН есть спецдокладчица по ситуации с правами человека в России — этот мандат есть у немногих стран, для России он был создан, а потом продлен. В рамках ОБСЕ создан Московский механизм, в котором фиксируются нарушения прав человека в России. Власти РФ никогда не признают, что их решения связаны с влиянием этих институтов, но мы эту связь прослеживаем (как в случае с исчезновением Алексея Горинова, например).

Реагируя на происходящее, изменяется и гражданское общество. Публичных собраний стало меньше, но появились новые формы, от обращений в госорганы и до называния Wi-Fi Net voine. Мы расширили мандат, добавили к свободе собраний работу со свободой выражения мнений, в первую очередь по антивоенным делам. Появляется много крутых проектов, люди стремятся помочь друг другу с распространением информации, с оплатой штрафов — например, у ОВД-Инфо есть проект В«ЗаодноВ», с февраля 2022-го по ноябрь 2023-го было успешно закрыто 373 сбора.

Наш В«ДятелВ» помогает отправлять обращения в разные ведомства в рамках разных кампаний (с помощью В«ДятлаВ» мы обращали внимание госорганов на ситуацию со здоровьем политзаключенного Игоря Барышникова; в итоге ему предоставили хотя бы минимальную помощь). У прокуратуры, судов и т.п. разные требования к обращениям, и для не-юриста самое сложное — составить сам текст обращения. Мы даем простую форму, где этот текст уже есть, нужно только отправить, а если отправляете в Генпрокуратуру, то еще подтвердить e-mail. Когда обращения идут большим потоком, инстанции с большей вероятностью среагируют. Если вы хотите организовать свою кампанию, мы готовы поделиться В«ДятломВ», можно писать нам в бот. У ОВД-Инфо есть и генератор пакетов документов для судов, в том числе КПЧ и ЕСПЧ вЂ” инструмент для случаев, когда не можешь найти адвоката, или адвокатов не хватает, и надо защищать себя самостоятельно.

В целом мы стараемся пользоваться всеми инструментами, которые еще работают. И, конечно, фиксируем происходящее, анализируем его, делаем публичным, гласным. А информация, как известно, защищает.

Первый год войны гражданское общество переваривало все, что случилось. Сейчас новый этап — люди начинают работать над тем, как сделать по-другому. И мы, и коллеги делимся экспертизой и опытом. У ОВД-Инфо, например, скоро выйдет доклад об иноагентах, где мы обобщаем и собираем законодательную базу и правоприменительные практики, в том числе новшества.

Изменить все можно довольно быстро, если будет изменен вектор государственной политики. Самые простые изменения, на мой взгляд, — изменения конкретных законов или отмена судебных актов по определенным делам. Конечно, к этому моменту должны быть предложения, как именно все это менять. Среднесрочные изменения — это реформы, например, реформы судов и правоохранительной системы. Самые долгосрочные — изменения правовой культуры России. Они нужны, чтобы демократия не просто возникла, а сохранилась, чтобы не получилось, как в 1990-е.

В гражданском обществе есть консенсус, какие именно законы требуют отмены; список, составленный юристами В«ЯблокаВ» и пр., в целом соответствует тому, что делает проект В«Санация праваВ». Есть даже идея откатить законодательство к 2011 г. Нужна консолидация мнений, а для этого — медийное освещение проектов и дискуссий.

Судьи в России вполне способны работать законно и гуманно: мы видели, как они постепенно привыкли исполнять решения ЕСПЧ, мы даже сейчас наблюдаем такие примеры и рассказываем о них в докладе. Для этого им нужна соответствующая установка, а еще нужно правовое просвещение. Нужно взращивать в них понимание, что право — это ценность, большая, чем выполнение инструкций и приказов, которые формально могут казаться законами. Такая просветительская работа проводилась, но закон об иностранных агентах, увы, поставил крест на сотрудничестве НКО-иноагентов и госорганов.

Сейчас все довольно грустно: репрессии не просто продолжаются, они нарастают. Но не стоит недооценивать нас и наши успехи. По-прежнему есть гражданское общество, которое солидарно и поддерживает друг друга. Вокруг ОВД-Инфо сложилось большое волонтерское комьюнити. Да, мы сейчас не можем переломить ситуацию и победить репрессии, но я уверена, что изменения наступят, в том числе благодаря тем людям, кто остается неравнодушным, верит, что эти изменения возможны, и делает что-то для их реализации.

Подробнее читайте на 7x7-journal.ru ...