фото показано с : svoboda.org

11 раз Россия накладывала вето на различные резолюции по Сирии. В последнее время это касалось проекта, предложенного Кувейтом и Швецией. Он состоял в том, что надо немедленно ввести перемирие и доставить гуманитарную помощь жителям Восточной Гуты - района рядом с Дамаском, столицей Сирии, который находится в полном окружении.

После многочисленных перебранок и взаимных обвинений в ООН, Россия подписалась под этой резолюцией, внеся существенную поправку. Согласно изначальному проекту резолюции, режим прекращения огня не распространяется на экстремитстские группировки "Аль-Каида" и "Исламское государство". Россия настояла на том, что перемирие не должно распространяться и на другие "связанные с ними" группировки. На деле это позволило продолжать наносить удары по Восточной Гуте, как это и предвидели западные члены Совета безопасности ООН. По данным Сирийского центра мониторинга нарушений прав человека, за неделю авиаударов и артобстрелов в Гуте погибли по меньшей мере 519 человек. Среди погибших более ста детей.

Как внутренняя политика и приближающиеся выборы связаны с агрессивной позицией России в международных организациях и в конфликтах? Корреспондент "Настоящего времени" поговорил об этом с главой международного правозащитной организации HRW Кеннетом Ротом:

– Мы явно вступаем в так называемый предвыборный процесс. Я говорю "так называемый", потому что никакой серьезной оппозиции нет. Человек, который действительно вызывает наибольший интерес помимо Путина – это Навальный. И конечно, все было подстроено так, чтобы отстранить его от участия в кампании. Так что создалась ситуация, когда серьезных оппозиционных кандидатов нет, основные средства информации под контролем государства, и остается только небольшая горстка тех, кто может независимо что-то делать. Когда люди пытаются организовать демонстрацию или что-то в этом роде против Путина, их зачастую арестовывают. А когда кто-то говорит: "Да это полный фарс, зачем претворяться, что это выборы? Давайте просто назовем это самоназначением", людей сажают за это в тюрьму. Потому что Путин хочет, чтобы его короновали, хочет, чтобы люди показали, что они за него, но он чувствует себя слишком неуверенно, чтобы допустить реальный выбор. Для меня странно, что Путин хочет казаться "крутым парнем", бегает с голым торсом, участвуя в спортивных мероприятиях, но он боится российского народа. Он боится дать людям свободу выбора. Он боится свободных дебатов с реальным оппозиционным кандидатом, после которых надо предоставить людям выбор. Так что для меня он не сильный лидер. Он запуганный лидер, человек, который изо всех сил цодит сейчас в России?

– Я вижу, как Россия катится вниз. Сейчас, на мой взгляд, ситуация самая худшая за годы, прошедшие после распада Советского Союза. Был период относительной свободы, относительной либерализации, расцветало гражданское общество, была свобода прессы. Многие годы страна развивалась в положительном направлении. Но в последние годы начался обратный процесс. И с приближающимися выборами этот процесс вспять стал более интенсивным, ускорился.

– В какой области в первую очередь?

– Любая область деятельности, где может быть организованная политическая оппозиция Путину, подавляется. Люди могут обсуждать проблемы у себя дома, в своем кругу, никого это не волнует. Люди могут обмениваться электронными посланиями с друзьями, это тоже никого не волнует. Но если вы попробуете действовать организованно, если вы выйдете на демонстрацию, если вы попробуете создать серьезную медиакомпанию, которая будет публиковать информацию с критикой правительства, – вас немедленно прижмут. А если у вас хватит смелости выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах и получить значительную поддержку населения, то найдут способ, чтотарной помощи мирному населению в Сирии. А оно находится в страшном положении, страдая и от бомбардировок правительственной авиации, и от экстремистов…

Это военное преступление. Но правительство Путина поддерживает это, а не пытается остановить

– Конечно, все стороны конфликта нарушают законы войны и даже совершают военные преступления. Но абсолютное большинство преступлений было совершено силами, поддерживающими Асада. Если вы посмотрите на статистику, собранную Сетью сирийских правозащитных организаций, а это, пожалуй, самый надежный источник информации, 92–93 процента смертей среди гражданского населения произошло в результате нападений сил Асада. И причина состоит в том, что в соответствии с Женевскими конвенциями, в соответствии с законами войны армия может стрелять в вооруженного противника, но не в гражданское население. Правительство Асада преднамеренно расстреливало гражданское население, которое живет в районах под контролем оппозиции, а также больницы, рынки, различные гражданские объекты. А Россия сейчас играет очень важную роль, предоставляя политическое прикрытие и порой объединяя усилия с сирийской армией в атаках на больницы и другие гражданские объекты. Сейчас в Сирии есть два самых опасных района. Первый - Восточная Гута, где живет около 400 тысяч человек. Это район в 10 километрах к востоку от Дамаска, который находится в полной блокаде. А это значит, что в разгар зимы там нет еды, нет медикаментов, и людей днем и ночью подвергают бомбардировкам с сирийских и российских самолетов. Вторая зона – это провинция Идлиб на северо-западе. Она не находится в блокаде, потому что граничит с Турцией. Но там живет около 2 миллионов человек. И они являются преднамеренной мишенью сил Асада. Так почему существует кризис с сирийскими беженцами? Почему около 5 миллионов сирийцев покинули страну? Потому что гражданское население является преднамеренной мишенью в этой войне. Это явное нарушение правил войны, это военное преступлени в этом конфликте чудовищные преступления против человечности…

Путин сказал – а дайте и мне больницу разбомбить, дайте мне группу мирных жителей! Именно поэтому Россия наложила вето на продолжение расследования о применении химического оружия

– ИГИЛ, "Исламское государство" – было абсолютно ужасной силой. Они совершали массовые убийства, они были чудовищной силой. Но их почти полностью разгромили. С практической точки зрения ИГИЛ больше не существует. Оно больше не контролирует в Сирии какие-то более или менее значительные территории. В Идлибе есть группа, которая считается родственной "Аль-Каиде". И некоторые боевики этой группы напрямую связывают себя с "Аль-Каидой". У Human Rights Watch нет никаких возражений против того, чтобы с этими боевиками велась война. Это вооруженные группы, и сирийская, и российская военная авиация, конечно, могут бомбить их. Но не надо бомбить гражданское население. Нельзя бомбить мирных жителей просто из-за того, что они живут в той же провинции, где находятся члены "Аль-Каиды". А именно в этом и заключается сейчас сирийская стратегия. Это неприкрытое военное преступление. У России есть все возможности остановить это. Асад бы сегодня не выжил, если бы не российская военная помощь. Но вместо того, чтобы использовать этот рычаг давления, и вместо того, чтобы поставить условие, что военная поддержка будет оказана только в том случае, если прекратятся бомбардировки мирного населения, Путин присоединился к Асаду. Путин сказал – а дайте и мне больницу разбомбить, дайте мне группу мирных жителей! Именно поэтому Россия наложила вето на продолжение расследования о применении химического оружия. ООН пыталась выяснить, кто использовал химическое оружие. Они нашли серьезные подтверждения тому, что сирийские правительственные вооруженные силы использовали бомбы с зарином и нервно-паралитическим газом в городе Хан-Шейхун в апреле прошлого года. России не понравились результаты расследования – она остановила само расследование. Это политическое прикрытие и эта активная военная поддержка делают Россию соучастницей этих военных преступлений. А Россия должна делать обратное. Если Россия выступает за благополучие в мире, она должна прекратить эти зверства. А она, наоборот, – например, блокируя расследование об использовании химического оружия, посылает сигнал: использовать химическое оружие можно, потому что мы все равно не допустим расследования его применения. То есть Россия подрывает международную норму – конвенцию против использования химического оружия, а это представляет опасность для всех нас.

– Как вы оцениваете действия России в отношении конфликта на востоке Украины в настоящий момент?

Фактически произошла оккупация части Украины, но возможности проявить несогласие с этим в России нет, и нет общественной дискуссии о природе или самом факте этой оккупации

– Что касается востока Украины и конфликта, в котором участвуют, с одной стороны, украинские вооруженные силы, а с другой – силы под покровительством России, то у нас он по-прежнему вызывает серьезное беспокойство. Недавно прошел обмен пленными – и это очень хорошо. Но в целом минские соглашения не выполняются. Мы не видим, чтобы тяжелая техника выводилась с передовых позиций и подальше от населенных пунктов. Никакого прекращения огня нет. Люди, которым надо пересечь линию разграничения, вынуждены подолгу ждать в тяжелых условиях. В той части, которая неподконтрольна правительству, царствует безнаказанность. Людей арестовывают, пытают, люди исчезают. Но этим грешит иногда и правительство страны. Так что эта территория стала зоной, где не действует закон. Это очень тревожно. И это чудовищно для людей, которые там живут. А еще один вопрос, о котором мы пока с вами не говорили, – это Крым. Россия заявляет, что все местное население в восторге от того, что Крым находится под российским контролем. Но эти все не включают в себя крымских татар, которые подвергаются гонениям, которых сажают в тюрьмы. Так что фактически произошла оккупация части Украины, но возможности проявить несогласие с этим в России нет, и нет общественной дискуссии о природе или самом факте этой оккупации, - считает Кеннет Рот. .

Подробнее читайте на svoboda.org ...