фото показано с : vz.ru

Американские военные признались, где именно с недавних пор изучают русский язык методом ускоренного адаптивного погружения. Как это, на первый взгляд, ни удивительно в Латвии. Почему же не на Украине, где эти курсы базировались до последнего времени? А дело в том, что украинское обучение ставило американских военных в прямо-таки анекдотические ситуации.

Американские военные и курсанты академии в Вест-Пойнт теперь изучают русский язык методом ускоренного адаптивного погружения в Латвии, в Даугавпилсе, столице восточного приграничного исторического региона Латгалия, самом русскоязычном городе Европы. Программу осуществляют учебный центр LatInSoft и Кафедра русистики и славистики Даугавпилсского университета.

«Соль программы в том, что студенты остаются в пространстве Евросоюза, изучают язык в самом русском городе Латвии и ЕС, они живут в русскоязычных семьях и ежедневно общаются с жителями многонационального города, получая великолепную языковую практику», говорит заведующая кафедрой профессор Анна Станкевич.

До 2013 года программы адаптивного изучения русского языка для американских военнослужащих осуществлялись на Украине (Киев и Одесса) и, как это ни странно, в российском Воронеже (как такое могло быть? Или это был хитрый ход такой? Всех переписать и перевербовать?). В главной военной академии США в Вест-Пойнте за выбор программ обучения отвечает кадровый военный переводчик Мэтт Элот. Он поясняет: «Успешно программы работали в Воронеже, Киеве и Одессе. Но осенью 2013 года командование США в Европе приняло решение прекратить обучение в России. Всех перебросили на Украину, а там в ноябре произошел Майдан. Нам в срочном порядке пришлось вытаскивать наших курсантов с Украины. Как вариант был предложен Даугавпилс».

По опросу 2011 года, постоянно употребляющих русский язык в семье оказалось 88,9% жителей Даугавпилса (в Риге 55%). Это самый русскоязычный город Евросоюза, что и используется как рекламный слоган. Примерно такие же данные вообще в целом по сельской Латгалии, при этом не только местные русские и белорусы, но и сами латгалы (этнографическая группа внутри латышского народа) православные. В русской речи жителей Латгалии и ее неформальной столицы Даугавпилса (исторический Двинск, при немцах и Ливонском ордене Динабург) вообще нет никакого акцента. Они говорят на законсервированном русском языке, сформировавшемся в середине прошлого века без тучи англицизмов, вошедших в «московский» язык в 90-х годах.

Руководитель аналогичных языковых курсов в Риге Ирина Трояновская полагает, что в Латвии русский язык сохранился даже лучше, чем в Москве, поскольку миллионы мигрантов в столице за тридцать лет серьезно изменили лексику москвичей. С этим можно поспорить, поскольку никаких новых тюркских или таджикских заимствований в речи москвичей не наблюдается, а вот новых англицизмов достаточно. Но Трояновская частично права. Если послушать речь «латвийских русских», даже рижан, а не латгальцев, то может создаться впечатление, что они все поголовно филологический факультет МГУ в брежневские времена оканчивали.

Одним из курьезных поводов для переноса языковых курсов в Даугавпилс стал псевдодокументальный фильм Би-би-си «Третья мировая: в командном пункте», снятый в жанре «апокалиптического фэнтези». Там глобальный конфликт начинается с восстания русскоязычного населения Даугавпилса, которое провозглашает Даугавпилсскую Народную Республику (ДНР, ни много ни мало) и просит Путина ввести войска. Далее по нарастающей до обмена ядерными ударами. «Даугавпилсское восстание» и образование ДНР 2 это вообще сейчас самый бродячий сюжет в планах и «страшилках» НАТО, дальше их фантазия не идет.

Дополнительным поводом для переноса курсов в Даугавпилс с Украины стало осознание американцами и лично Мэттом Элотом того, что в Одессе и Киеве говорят, как бы так мягче выразиться, не совсем по-русски.

Южнорусский говор и суржик не только сразу выдают этническое и географическое происхождение их носителей, но и «бросаются в уши» природным носителям «московского» языка. Более того, в последние лет двадцать южнорусский говор стал считаться за пределами его естественного ареала чем-то вроде одного из симптомов провинциального происхождения в связи с массовой миграцией в столицу жителей Краснодарского края, Ростовской, Воронежской и Белгородской областей, а с 2014 года из Донецка и Луганска. По официальным данным, именно Южная Россия (в первую очередь Краснодарский край) занимает прочное второе место по количеству «понаехавших» в московский регион (на первом месте с огромным отрывом, как это ни парадоксально, Санкт-Петербург).

Резкое фонетическое отличие южнорусского говора и суржика (точного научного определения этому понятию нет, но для понимания: на суржике говорят в Одессе и Киеве, белорусский вариант называется тросянка на ней очень характерно говорит сам Лукашенко) от современного разговорного русского приводит к множеству проблем в быту и с карьерой. Есть примеры очень известных выходцев из Южной России, включая политиков и политологов, которым после переезда в Москву приходилось специально нанимать учителей и логопедов, чтобы избавиться от фрикативного «г» и всех этих «шо», «ля», «тю», «та» и очень специфической и неубиваемой интонации. С суржиком дела еще хуже, чем с южнорусским говором, поскольку он производит впечатление карикатурного языка и напрочь дискредитирует его носителя в «приличном» обществе.

До американцев все эти лингвистические детали дошли с сильным опозданием. Мы уже не узнаем, сколько теперь в армии США военных переводчиков, способных без акцента произнести на одесском привозе хрестоматийное «та шо ви мне говорите, женшчина, цэ ж не раки, а воши!». В далекие 60-е годы в СССР аналогичный казус случился с первым набором боевиков из Южной Африки для военного крыла АНК «Умконто ве Сизве» («Копье нации»), которых обучали в тренировочных лагерях в Одессе и Крыму. В результате контактов с местным населением и украинскими прапорщиками они, включая белых, перешли на то, что потом сами же назвали tsotsi taal («бандитский язык») «jak dela, bro («братан» на африкаанс)? Karascho, bro».

Правда, большинство анекдотичных проколов случается обычно не из-за акцента или говора, а из-за незнания или непонимания бытовых деталей лексики и стилистики русского языка. Например, один из нынешних даугавпилсских курсантов, будучи в Новосибирске (что он там делал?), отдал в ресторане за ужин крупную купюру и ждал сдачи. Но само слово «сдача» и его потаенный смысл он не знал, а потому попросил официантку принести «монеты». «Да, ладно?» удивилась официантка, но просьбу выполнила и принесла ему целлофановый пакет копеек. Курсант, не знавший слово «сдача», знает слово «паперть». «Я как будто на паперти стоял», прокомментировал ситуацию он. Удивительный им лексический минимум там преподают, учитывая частоту употребления в быту слов «сдача» и «паперть». Правда, он же признается, что для развития лексики читает одновременно Пелевина и «12 стульев» Ильфа и Петрова. Тогда понятно, откуда «паперть» взялась.

Курсанта этого зовут Кэри, и он позиционирует себя как будущего ученого. Только вот тема его диссертации «Протестные движения в современной России». Другой не нашлось.

Индивидуальный подход к обучению определяется спецификой будущей работы студента. Даугавпилсские преподаватели рассказывают, что один американец якобы собирался продолжить карьеру в пенитенциарной системе и попросил преподать ему курс русской нецензурной лексики. Интересно, нашли ли они ему учебные пособия? Еще один назвался служащим береговой охраны с Аляски и попросил курс по «морскому юридическому языку». Еще одному потребовался специальный курс химических терминов, а другому расширенные курсы биологической лексики. Честное слово, лучше бы молчали, а то так все военные специальности курсантов выдадут. И про химоружие, и про очень актуальную сейчас биологию тоже.

Примечательно, что именно военных курсов в Даугавпилсе как бы и не существует, несмотря на саморазоблачительные интервью организаторов из Вест-Пойнта. С формальной точки зрения есть программа Даугавпилсского университета «Учим русский язык в ЕС», и ничего более. До 2013 года эти курсы были популярны у европейцев, поскольку им не нужны визы в Латвию. Руководители программы с кафедры русистики и славистики «затрудняются» назвать численность обучающихся, что очень странно выглядит.

Доцент этой кафедры Ирина Дворецкая подтверждает, что в последние годы и в настоящий момент обучающиеся в основном американцы, из которых большинство военнослужащие, ранее учившиеся на Украине. По косвенным данным, на данный момент их не менее 40 человек разных возрастов и разного уровня изначальной подготовки. Судя по всему, армия США оплачивает обучение каждому отдельному курсанту как бы в частном порядке, потому и подсчитать, сколько их в конкретный момент времени находится в Даугавпилсе, невозможно. Тот самый Кэри, позиционирующий себя как «ученый», запросто по окончании курсов и защиты работы по «протестным движениям» может оказаться и в посольстве в Москве, и в военной разведке. А скорее всего, и то и другое одновременно.

Курсанты живут в местных семьях, и дополнительный акцент делается на «привыкании» к шокирующим русским бытовым привычкам, начиная с парализующей американцев русской кухни.

Один из курсантов признался, что настолько полюбил соленые огурцы, квашеную капусту и борщ, что иногда тайком встает ночью, чтобы полакомиться. Неясно, как на это реагирует семья, в которой он живет. Представьте, как ночью такое чудо крадется в подвал к бочке с солеными огурцами.

Некоторые, правда, подходят к делу куда более основательно. Один молоденький будущий летчик на вопрос, что ему больше всего интересно в Даугавпилсе, лаконично ответил: «Бассейн». Выяснилось, что ему предстоит серьезный тест по физической подготовке, потому больше ничем он и не занят. Преподаватели же отмечают исключительную дисциплинированность американских курсантов: «Они никогда не то что не пропускают занятия, они даже не опаздывают».

При этом окончательно избавиться от привычных стереотипов о русских даже при таком погружении в быт многим не удается. Тот же будущий летчик сетует, что вокруг много людей с «хмурыми лицами». Видимо, ему никто не пытается объяснить историческую разницу между этикетным поведением русских и американцев. То есть страноведение сводится к борщу и соленым огурцам, чему можно только посочувствовать.

Голь на выдумки хитра, но надо признать, что в переносе языковых курсов с Украины в Даугавпилс для американцев есть рациональное зерно. Им, конечно, очень сложно отказаться от стереотипности мышления, а это может помешать с адаптацией на русской почве больше, чем акцент или особенности лексики. Но в этом поколении американских военнослужащих стереотипность мышления уже в крови. Все равно пока что это похоже на старый анекдот про негра, сброшенного с парашютом в Сибири и на чистом русском попросившего воды напиться в старообрядческом селе.

Латышский язык, кстати, никто не учит, кроме потомков эмигрантов. Даже в Риге. Не надо никому.

Теги:

Латвия, русский язык, армия США, армия и вооружение

Подробнее читайте на vz.ru ...