фото показано с : vz.ru

Бывший госсекретарь и самый авторитетный американский геополитический мыслитель Генри Киссинджер признал, что в ходе борьбы за Украину США пытаются навредить России. Он рассуждает об этом как о крупной ошибке действующей американской администрации и предлагает собственные рецепты.

Насколько адекватны советы патриарха американской политики? Последний раз лауреат Нобелевской премии мира был в Москве в ноябре 2013 года, как раз накануне начала нового Майдана, приведшего к украинскому кризису. Уже после Крыма и начала острой стадии конфликта США и России он не раз говорил о том, что Америка неверно оценивает значение Украины для России и напрасно пытается демонизировать Путина. Даже такая достаточно мягкая критика американской стратегии все равно звучит в США очень редко.

Но она тем более важна, когда принадлежит 92-летнему ветерану, который остается в Америке несомненным главным авторитетом в геополитике. Все понимают, что Киссинджер исходит из необходимости сохранения лидирующего положения США в мире, что он не изоляционист и не пацифист. Просто он говорит о том, что видит: в современном мире «Америка уже не может ничего диктовать», необходимо установление нового мирового порядка, учитывающего баланс сил, потому что сейчас «уже нет правил, которые принимались бы всеми». Конфликт с Россией он считает ошибкой и в своем последнем интервью, опубликованном в среду в журнале The National Interest, Киссинджер развил эту мысль, пытаясь объяснить американской элите то, что она не хочет понимать.

« Как вы считаете, смогут ли США вывести себя из очевидного тупика на Украине, в котором они застряли вместе с ЕС?

Проблема не в том, чтобы освободить США из украинского тупика, но решить его благоприятным образом для международного порядка. Должны быть приняты многие вещи. Одна из них то, что в русском сознании отношения России и Украины всегда будут иметь особый характер. Они никогда не ограничатся отношениями двух суверенных государств ни с российской точки зрения, ни даже с украинской. Происходящее на Украине не может быть решено при помощи принципов, работающих в Западной Европе. В этом контексте необходимо проанализировать, как произошел украинский кризис. Немыслимо, что Путин потратил 60 млрд евро на превращение летнего курорта в зимнюю олимпийскую деревню, для того чтобы начать военный кризис через неделю после церемонии закрытия, которая представила Россию как часть западной цивилизации.

Я видел Путина в конце ноября 2013 года. Он поднял много вопросов, Украину он назвал в конце как экономическую проблему, которую Россия будет решать при помощи тарифов и цен на нефть. Первой ошибкой стало небрежное поведение Европейского союза. Они не понимали значения некоторых собственных условий, украинская внутренняя политика сделала невозможным для Януковича их принятие и последующее переизбрание, а Россия не могла их рассматривать как чисто экономические.

Таким образом, Янукович отклонил условия, европейцы запаниковали, а Путин повел себя самонадеянно. Он воспринял сложившийся тупик как прекрасную возможность получить то, что было его долгосрочной целью, предложив Украине 15 млрд евро, чтобы привлечь ее в свой Евразийский союз. При этом Америка оставалась пассивной. Не было никакой политической дискуссии с Россией или ЕС, каждая сторона действовала на вид рационально, но основываясь на неправильном представлении друг о друге.

Нет сомнения, что Майдан в России восприняли в качестве западной попытки прибрать к рукам десятилетние усилия Москвы по перемещению Украины в российскую орбиту. Тогда Путин начал действовать, как русский царь Николай I более века назад. Я не извиняю его тактику, а говорю о контексте».

По сути, Киссинджер говорит о том, что Запад проигнорировал особое значение Украины для России, и объясняет, что Путин реагировал на действия Запада, пускай и добавляя, что обе стороны основывались на неправильном представлении о мотивах другого. Учитывая, что американское руководство все время украинского кризиса выставляет Путина немотивированным агрессором и именно на этом строит все попытки блокады России, позиция Киссинджера принципиально отличается от официальной.

Признать, что отношения России и Украины это не просто отношения двух соседних государств, то, о чем говорит Киссинджер, для США невозможно. Это фактически означало бы первый шаг в сторону российской позиции о том, что мы один народ и Украина часть русского мира. Но Киссинджер реалист и опытный геополитик, он понимает, что это так и что у США нет сил оторвать Украину от России. Поэтому он упорно предлагает сделать Украину нейтральным государством, в котором Россия и Запад будут сотрудничать, то есть, по сути, отказаться от атлантизации Украины:

« Запад, конечно, не думает превращать Украину в односторонний проект. По крайней мере необходимо исследовать возможность некоторого сотрудничества между Западом и Россией в отношении Украины, которая не должна присоединяться к какому-либо военному блоку. Украинский кризис превращается в трагедию, потому что путает долгосрочные интересы мирового порядка с неотложной потребностью восстановления украинской идентичности. Я защищаю независимую Украину в ее нынешних границах с начала постсоветского порядка. Но когда вы видите, как мусульманские отряды сражаются от имени Украины, это говорит о том, что чувство меры оказалось потеряно.

Очевидно, это катастрофа.

Для меня да. Это означает, что навредить России стало целью, тогда как долгосрочной целью должна быть ее интеграция».

Замечание о том, что Запад не хочет превращать Украину в односторонний проект, относится скорее к нынешней позиции Европы. В Штатах достаточно сил, которые считают необходимым полный отрыв Украины от России. То есть готовы идти на дальнейшее обострение, что и пугает Киссинджера, который называет это попыткой навредить России. Независимо от того, насколько реалистичен проект нейтральной, находящейся под влиянием и Запада, и России Украины а после начала гражданской войны он практически невозможен, само обращение к нему символизировало бы отход США от поддержки прозападного правительства в Киеве.

Штаты к этому не готовы, но готовы ли они воевать за Украину, готовы ли они конфликтовать с Россией за нее и дальше? Киссинджер сторонник интеграции России в западное сообщество, и он понимает, что украинский конфликт зачеркивает все надежды западных геополитиков на вестернизацию России.

Причем ему должно быть особенно обидно, что сторонники конфронтации с Россией разрушат то, что ему кажется возможным (включение России в западный мир), ради того, что в принципе недостижимо, то есть поражения России в нынешнем конфликте с Западом. Силовое давление на Россию бессмысленно, это Киссинджер понимает, и уж тем более невозможно успешное военное вмешательство США.

Это он осознает как человек, несколько лет занимавшийся прекращением вьетнамской войны. Когда интервьюер спрашивает его о том, почему в Вашингтоне неоконсерваторы и либеральные ястребы полны решимости сломить сопротивление российского правительства, Киссинджер отвечает, что пока что они не сталкиваются с последствиями своих действий:

« Проблема с американскими войнами с конца Второй мировой войны состоит в неспособности связать стратегию с внутренними возможностями. Все пять войн, которые мы вели после конца Второй мировой, мы начинали с большим энтузиазмом. Но в конце преобладание ястребов сходило на нет, они оказывались в меньшинстве. Мы не должны участвовать в международных конфликтах, если не представляем себе их конец и не готовы поддерживать усилия, необходимые для достижения цели.

Но мы, кажется, повторяем это снова и снова.

Мы не учимся на опыте. По сути, все это делают антиисторические люди. В школах история больше не преподается как последовательность событий, а просто как темы вне контекста».

А контекст в международной политике едва ли не самое главное, добавляет Киссинджер, поэтому нужно хорошо знать историю и взаимодействовать с зарубежными странами и их лидерами в соответствии с их собственной историей и менталитетом:

« Если мы будем относиться к России как к великой державе, то необходимо на самом раннем этапе определить, можно ли ее интересы совместить с нашими потребностями».

Фактически Киссинджер говорит о том, что нынешняя администрация не знает истории, в том числе и новейшей американской, и конфликты возникают по причине игнорирования ею интересов и особенностей других народов. Ровно об этом же, по сути, говорят и в России: Штаты не хотят считаться ни с кем, действуя так, как будто являются носителями высших ценностей, универсальных для всех цивилизаций.

Упрекая американскую элиту в нежелании учиться даже на собственных ошибках, Киссинджер понимает, о чем говорит. Немецкий еврей, перебравшийся в США в 15-летнем возрасте, он прекрасно знает всех и вся в американской элите. Он и сам принадлежит к ней уже более 60 лет, когда бывший разведчик и выпускник Гарварда стал сначала ведущим экспертом по внешней политике, а потом и ее творцом. Он был архитектором китайской политики Вашингтона (то есть примирения с Пекином) и разрядки с СССР вместе с президентом Никсоном, которого в этом же интервью он назвал «последним стратегическим мыслителем на посту президента США», заметив, что у Обамы видение мира скорее идеалистическое, чем стратегическое.

То есть Обама не переходит к стадии поставок вооружения на Украину, потому что в нем сказывается реализм, признание реальных угроз, но глобальные процессы он оценивает скорее с идеалистической точки зрения, что и по реалисту Киссинджеру, и в принципе, конечно же, плохо для США. Ведь «идеализм» Обамы, как и большинства американских глобалистов, это особая миссия США в мире, их избранность, из которой естественным образом вытекает вседозволенность. Киссинджер же считает, что США уже не могут командовать миром, но должны выстраивать баланс сил. Причем в первую очередь с Китаем, в сторону которого американцы своими действиями сами подталкивают Россию.

Хотя он не слишком высоко оценивает шансы на реальное китайско-российское сближение, считая, что оно «не отвечает характерам их обоих», Киссинджер подчеркивает, что Москва идет на альянс с Пекином «частично по той причине, что мы не оставили им выбора». То есть для Киссинджера Россия как бы естественным образом тяготеет к альянсу с Западом, если не является частью западной цивилизации. Такую позицию разделяют те атлантисты, которые не видят принципиальных противоречий между западной и русской цивилизациями, или просто отказывая России в самобытности, или сводя все разногласия к стратегическим, а не цивилизационным. Собственно рассуждения Киссинджера о китайской угрозе показывают и его оценку России:

« Вызов со стороны Китая гораздо более тонкая проблема, чем было с Советским Союзом. Советская проблема была в основном стратегической. А нынешняя культурная: могут ли две цивилизации, не сходящиеся между собой во взглядах, во всяком случае пока, прийти к формуле сосуществования, обеспечивающей порядок в мире?

Я полагаю, что их мышление в основе своей китаецентрично. Но оно может иметь последствия, касающиеся всего мира. . . В этом-то и вызов. В этом и заключается открытый вопрос. Это и есть наша задача. А мы к этому не очень способны, поскольку не разбираемся в их истории и культуре».

Как известно, предложение выстроить «большую двойку», которая будет вершить мировые дела, сделанное несколько лет назад администрацией Обамы Пекину, было отвергнуто. Теперь в США нарастают споры о том, не подталкивает ли Вашингтон своей «блокадой» России Москву и Пекин к дальнейшему стратегическому сближению. Естественно, подталкивает, но кооперация Китая и России имеет гораздо более глубокие причины, чем просто реакция на давление США. Сейчас это давление больше на Россию, завтра будет больше на Китай дело не в этом. Россия и Китай хотят заменить американоцентричный миропорядок на многополярный, при котором Китай естественным образом станет одним из ключевых центров силы. Киссинджер реалистично оценивает рост мощи Китая и правильно говорит про китаецентричное мышление Пекина.

Сходство Китая и США в том, что и те, и другие считают себя лучше других: только мы настоящие, остальные недотягивают. Но принципиальное различие в том, что, в отличие от американцев, китайцы не стремятся переделать всех на свой манер и навязать всем свои стандарты. Китайцы не используют глобализацию как инструмент установления своего политического, военного и культурного господства, не навязывают всем свою матрицу. Поэтому России гораздо проще найти общий язык с Китаем, чем, казалось бы, с родственными нам через европейцев и христианство США.

К тому же наши разногласия с США носят не только геополитический характер. Они имеют и глубокий цивилизационный характер точно так же, как и противоречия между Китаем и США. В отличие от них, Россия не считает себя центром и вершиной мира, но осознает себя как самодостаточную цивилизацию. Период, когда Россия или даже скорее часть нашей элиты считала себя частью Европы, западной цивилизации, заканчивается.

И выстраивая свою геополитическую стратегию по отношению к Востоку и Западу, Россия будет исходить именно из понимания себя как уникальной и самостоятельной цивилизации, отдельного центра силы. Это будет определяющим при работе над новым мировым порядком, с необходимостью приступать к строительству которого согласен и Киссинджер.

Теги:

внешняя политика США, США и Россия, геополитика, Генри Киссинджер

Закладки:
.

Подробнее читайте на vz.ru ...