Исторически сложилось так, что Россия делает все возможное, чтобы скрыть или замаскировать свои стратегические намерения. Но Россия явно чувствует себя достаточно сильной на Ближнем Востоке, чтобы сделать ставку на свои претензии в регионе, заявляя, что множество российских компаний в ближайшее время потратят до $20 млрд на нефтяные проекты в Ираке, говорится в материалах сайта Oilprice.com.

Исторически сложилось так, что Россия делает все возможное, чтобы скрыть или замаскировать свои стратегические намерения. Но Россия явно чувствует себя достаточно сильной на Ближнем Востоке, чтобы сделать ставку на свои претензии в регионе, заявляя, что множество российских компаний в ближайшее время потратят до $20 млрд на нефтяные проекты в Ираке, говорится в материалах сайта Oilprice.com.

«Поскольку президент США Дональд Трамп изложил новую внешнюю политику США, заключающуюся в том, чтобы не вступать в конфликты за границей, если они не связаны с интересами США, а затем эффективно выйти из Сирии и поддержать курдов, Россия и Китай почувствовали что могут выдвинуть свои планы по включению Ирака в геополитическую зону влияния, — отметил высокопоставленный источник, тесно сотрудничающий с министерством нефти Ирака. — Они знают, что если не нападут на Саудовскую Аравию, ОАЭ и Кувейт, не совершат нападения на персонал США, они могут делать все, что захотят. Это объявление России на прошлой неделе», — добавил он.

До этого объявления, в котором «Зарубежнефть», «Татнефть» и «Роснефтегаз» упоминались как компании, заинтересованные в реализации конкретных проектов, в дополнение к тем российским компаниям, которые уже работают в стране (Лукойл, Башнефть и Газпромнефть), Россия стала наращивать свое присутствие в Ираке.

«Это усиливающийся колониализм, начинающийся с того, что некая российская компания, о которой никто не слышал, заключит один относительно небольшой контракт, затем в том же месте появится все больше российских компаний на условиях «подрядчиков», нанятых компанией, с которой был заключен первоначальный контакт, затем появятся охранные компании, чтобы охранять весь персонал. И вот налицо крупная российская оккупация ключевой нефтегазовой инфраструктуры», — подчеркнул иракский источник.

Нефтяная и газовая выгода для россиян в Ираке, конечно, огромна, но мало кто в отрасли понимает, что она еще недооценена. Официальные данные по нефти сообщают, что запасы Ирака составляют 149 млрд баррелей (18% от общего объема Ближнего Востока и 9% от общемирового объема) и он в настоящее время является вторым по величине поставщиком нефти в ОПЕК после Саудовской Аравии. По данным МЭА, в Ираке вся эта нефть стоит по средней стоимости подъема за баррель от $2 до $3 за баррель. Что касается газа, официальные цифры не такие впечатляющие, но они, вероятно, еще более недооценены, чем нефтяные показатели, поскольку запасы Ирака составляют 135 трлн кубических футов, в основном связанных с нефтяными месторождениями на супергигантских месторождениях на юге страны. Тем не менее, несмотря на увеличение запасов за последние несколько лет, большая часть запасов Ирака все еще остается неизученной по сравнению с другими крупными нефтедобывающими странами.

Согласно данным МЭА, уровень извлекаемых ресурсов в 2000 году составлял около 232 млрд баррелей нефти и природного газа. Даже это может оказаться слабым, добавляет МЭА, поскольку детальное исследование Petrolog, проведенное в то время, достигло аналогичного показателя, но не учло части северного Ирака или геологические аномалии в центральных и западных регионах страны. Даже используя гораздо более консервативные показатели USGS, Ирак всего 10 лет назад добывал только около 15% своих извлекаемых ресурсов по сравнению с 23% для Ближнего Востока в целом. В таком случае, из 530 потенциальных геологических перспективных месторождений пробурены только 113, причем в 73 из них была обнаружена нефть, показатель успеха составил 65%. Сейчас пробурено больше участков, однако появилось еще больше новых месторождений, которые удалось обнаружить, благодаря сложному анализу сейсмических и исторических данных.

«За прошедшие годы россияне провели собственную оценку потенциальных запасов нефти и газа. Они думают, что они вдвое превышают текущие официальные показатели обоих этих месторождений», — сказал иракский источник на прошлой неделе.

Это одна из двух ключевых причин, по которым Россия использовала все возможности, чтобы расширить свое присутствие на севере и юге Ирака. На севере до сих пор она успешно использовала свое корпоративное доверенное лицо, Роснефть, чтобы получить контроль над ключевыми элементами нефтегазовой инфраструктуры региона, на юге была вынуждена действовать более осторожно из-за амбиций США. Хотя она всегда могла рассчитывать на то, что сможет использовать иранские политические и военные силы против Ирака в своих собственных целях, однако на некоторое время от этого пришлось отказаться, по крайней мере, на то время когда реальная власть в Ираке — Моктада ас-Садр — укрепился в своей роли серого кардинала.

Однако в таких стратегиях Россия остается хозяином, и влияние, которое она может оказать, необычно. Самым последним примером этого и образцом таких стратегий для любой начинающей сверхдержавы, было «присуждение» неизвестного до сих пор блока разработки неизвестной до сих пор российской компании, когда еще никто об этом ничего не знал. Российский компания Стройтрансгаз (неизвестная почти никому российская нефтегазовая компания, о которой знают разве что США, чье Управление по контролю за иностранными активами в 2014 году наложило на нее серьезные санкции) подписала предварительный контракт с министерством нефти в Багдаде на разведку нефти и газа в провинции Анбар (пустыря в плане развития нефтегазового сектора Ирака). На первый взгляд, не было и нет реальной перспективы того, что из блока 17 будут добыты значительные объемы нефти или газа и что сюда будут дополнительно размещены работники нефтегазовой отрасли. Это будет, по меньшей мере, опасно, поскольку это область, раздираемая враждой племенных общин, которых избегало даже ИГИЛ (*запрещена в России).

Однако ключ к этому заключается в том, что регион несет решающее значение для укрепления Россией своего присутствия на центральном Ближнем Востоке и возможности обеспечить почву для многослойного военного присутствия в Средиземном море.

«Россия рисковала полномасштабной военной конфронтацией с США, чтобы получить полномасштабный черноморский порт, Севастополь, с выходом в Средиземное море, когда вернула Крым в состав России в 2014 году, поэтому нет ничего, чего бы она не сделала, чтобы закрепиться в Сирии и в транзитном маршруте в Сирию, в которую входит Ирак», — сказал источник в Ираке.

В этом контексте Блок 17 в Анбаре — и объявленные на прошлой неделе инвестиции в размере $20 млрд — имеют смысл для россиян, поскольку она намеревается защитить то, что США военные называли «позвоночником» ИГИЛ (*запрещена в России), где Евфрат течет на запад в Сирию и на восток в Персидский залив. Вдоль позвоночника, простирающегося с востока на запад, расположены города Фаллуджа, Рамади, Хит и Хадита с их ультра-националистическими и ультра-антизападными настроениями, а затем Сирия с ее ключевыми стратегическими портами Баниас и Тартус. По счастливой случайности и Баниас, и Тартус очень близки к крупной российской авиабазе Хмеймим и ракетной системе S-400 Tриумф. Хотя база вступила в строй только в 2015 году, якобы для помощи в борьбе с ИГИЛ (*запрещена в России), Россия изменила тактические планы, подписав договор аренды на 49 лет с возможностью продления еще на 25 лет. Недалеко отсюда находится российская разведывательная станция Латакия.

Подробнее читайте на vesti.ru ...