фото показано с : aif.ru

Вице-спикер Совета Федерации — об африканском саммите в Петербурге, польских страхах и роковом значении грядущих выборов в США.

Нынешнее лето для России выдалось «африканским» не только потому, что некоторые её регионы охватила аномальная жара. Чёрный континент «солирует» на отечественной политической сцене, подтверждением чему стал и саммит «Россия — Африка».О значении этого форума в контексте противостояния России с Западом и о саммите БРИКС, который скоро пройдет в Африке, aif.ru поговорил с вице-спикером Совета Федерации Константином Косачевым.Приехали почти всеВиталий Цепляев, aif.ru: — Константин Иосифович, зачем России понадобился «африканский» саммит — чтобы показать, что она не находится в изоляции? На Западе, правда, на этот счет злословят — мол, в друзьях у Москвы только самые нищие страны, которым разве что долги придется прощать...Константин Косачев: — От Запада ничего, кроме злословия, я и не ожидаю. А если говорить по сути, то ничего сиюминутного и конъюнктурного в проведении такого саммита нет. Идея сближения России с Африкой родилась задолго до всех нынешних событий — первый саммит прошел в 2019 году. Стало понятно, что такие встречи очень востребованы, интересны и нам, и нашим африканским партнерам. И спустя четыре года, с вынужденным перерывом на пандемию коронавируса, мы эти встречи продолжили. Самое главное, мы делаем это не против кого-то, а ради самих себя. Я, конечно, не бывал на саммитах «США — Африка» или «Евросоюз — Африка», но абсолютно убежден в том, что основной их смысл — попытаться консолидировать африканские страны вокруг западной позиции. А эта позиция — противопоставление Запада остальному миру. Поэтому для Запада очень важно перетянуть те или иные страны на свою сторону. — А разве Россия не пытается делать то же самое, перетягивая африканский «канат» на себя?— Такого нет и в помине. Мы никого на свою сторону не перетягиваем, если к этому нет взаимного стремления. Мы ведем взаимоуважительный диалог, обсуждаем интересующие нас и наших партнеров вопросы и находим точки соприкосновения. Ведем работу над совместными проектами. Но мы не настраиваем африканские страны против кого бы то ни было. Это не наш стиль поведения. — Что может дать диалог с африканскими странами, будут ли они готовы поддерживать Россию на мировой арене? — Прежде всего, ошибочно думать, что до сих пор эти страны Россию не поддерживали. Например, ни одна африканская страна не участвует в политике антироссийских санкций. Да, на сессиях Генассамблеи ООН, когда там обсуждают резолюции с осуждением РФ, африканцы голосуют по-разному. Но мы знаем, какими грязными методами американцы и их союзники добиваются нужного им результата. Это шантаж, это угрозы, это отзыв экономической помощи, от которой многие африканские страны сильно зависят. Точно такой же шантаж мы наблюдали и сейчас, когда перед саммитом в Санкт-Петербурге на всех без исключения его участников оказывалось наглое, беспардонное давление, с тем чтобы они в Россию не приехали. Но мы видим, что приехали почти все. И каждая приехавшая страна, на мой взгляд, — это фиксация поражения Запада в попытке изолировать Россию. Кстати, мне даже сложно представить, что началось бы, если бы Россия уговаривала кого-то из своих партнеров на континенте не ездить на саммит «США — Африка» или «Евросоюз — Африка». Какой шум подняли бы наши западные «партнеры». Но мы себе такого не позволяем, а они — легко. Я подчеркну: каждая из африканских стран выстраивает свои отношения с РФ, исходя из собственных интересов. Кому-то нужно содействие в энергообеспечении страны, кому-то — в разведке ресурсов или их освоении, кому-то — в рыболовстве. Это их внутреннее дело — какие отрасли и с чьей помощью развивать, чтобы решать свои экономические и социальные проблемы. И когда американцы и их союзники пытаются помешать странам Африки взаимодействовать с Россией, это не что иное, как грубое вмешательство во внутренние дела этих стран. Кто попадет в десятку— Зачем Россия Африке, я понял. А Африка России что может дать, кроме политической поддержки?— Потенциал африканского континента очень велик, он развивается сейчас более быстрыми темпами, чем те же страны Запада. Несмотря на какие-то внутренние кризисы и потрясения, климатические сложности, государства Африки все последние годы демонстрируют экономический рост в 3-4%. Нельзя не учитывать и демографию. По прогнозам, к 2100 году в десятке самых населенных стран мира будет 5 африканских государств — то есть половина. И только одна западная страна — США. Так что африканский фактор будет определять лицо человечества во все возрастающей степени. И как мы можем этот фактор недооценивать? Для нас инвестиции в африканское направление нашей политики — это инвестиции в наше собственное будущее. — Совсем скоро в Африке пройдет другой саммит — БРИКС. На ваш взгляд, может ли эта организация стать центром консолидации всех незападных сил, альтернативой «Большой семерке»? Или такая задача не ставится?— БРИКС — это прообраз многополярного мироустройства. Я бы не воспринимал его как некий «антиЗапад» или «антиНАТО». Это объединение государств с разными политическими и экономическими системами, с разными интересами. Но это объединение государств, которые нацелены на повестку сотрудничества и готовы, не зацикливаясь на разногласиях, находить точки соприкосновения. У них нет намерений кому-то диктовать свою волю, как это делает, например, НАТО. БРИКС строится на принципиально другой основе, я уверен, что к нему будет присоединяться все больше и больше государств. И постепенно возникнет новая модель глобального мира, комфортная для всех, включая, как это ни парадоксально, и западные государства. Но сегодня они к такой модели не готовы и пытаются выстроить мир исключительно под себя. О польских страхах и непредсказуемых американцах— Польша укрепляет границу с Белоруссией, опасаясь вылазки находящихся там отрядов ЧВК «Вагнер». О том, что «вагнеровцы» могут сходить к полякам «на экскурсию», недавно рассказал президент Лукашенко. Насколько угроза реальна? Может ли, помимо украинского театра военных действий, открыться какой-нибудь еще? — Я в такую перспективу не верю и не хочу верить, для этого нет никаких причин. Спецоперация, которую вынужденно начала Россия, реагируя на массовое нарушение прав жителей восточных регионов Украины, имеет исчерпывающий набор целей. Добавлять сюда какие-то другие сюжеты, с моей точки зрения, некорректно и невозможно.— То есть Польше бояться нечего?— Да — до тех пор, пока Польша будет вести себя цивилизованно. — На африканском саммите президент Путин вновь заявил, что Россия открыта для переговоров по Украине. Видите ли вы признаки того, что США подталкивают Киев к таким переговорам с Москвой? Об этом писали некоторые западные СМИ.— К сожалению, не вижу. Если бы это было так, то мирные переговоры давно начались бы. Они начинались в марте прошлого года, но были сорваны из-за беспрецедентного внешнего влияния на Украину. А потом президент Зеленский своим указом запретил самому себе и всем остальным украинским чиновникам вести такие переговоры. Это решение, конечно же, было продиктовано со стороны США. Наверное, у них есть возможность это решение отменить. Но я таких намерений пока не вижу. — А чего тогда американцы добиваются — затягивания конфликта? — США всеми силами добиваются сдерживания России. Мы для них геополитический конкурент. Может быть, не такой сильный в экономическом отношении, как Китай, но это скорее конкуренция мировоззрений. Мы добиваемся справедливого мироустройства, а США оно категорически не устраивает. Потому что при справедливом мироустройстве они окажутся государством, равным всем остальным, как это и прописано в уставе ООН. А американцы хотят сохранить глобальное лидерство. Добавлю только, что количество стран, согласных с американским лидерством, не растет, а сокращается. Потому что они видят риски, которые несет в себе однополярный мир под управлением Соединенных Штатов. А у концепции многополярного мира, которую исповедуют Россия, Китай, Индия и многие другие, сторонников только прибавляется. — Сдерживание сдерживанием, но все-таки американцы пока не дали Киеву ни самолеты F-16, ни дальнобойные ракеты. Значит, не хотят эскалации? — Я уверен, что американцы хотя бы из чувства самосохранения должны отдавать себе отчет в том, что нанести военное поражение ядерной державе, которой является Россия, по определению невозможно. А эскалация военных действий, с применением все более тяжелых видов вооружений с большей дальностью, с большей поражающей способностью приведет только к тому, что риск применения ядерного оружия будет возрастать. Пока, к счастью, мы к этому порогу вплотную не подошли. Но опасность приближения к нему существует. — В следующем году президентские выборы должны пройти не только в России, но и в США. Это как-то может сказаться на ходе конфликта? — Это очень опасная ситуация, потому что американцы без стеснения используют внешнюю политику в интересах своей межпартийной борьбы. Если той или иной партии потребуется ради получения дополнительных голосов на выборах усилить эскалацию на украинском направлении, они это сделают. Так что тот факт, что президентская кампания в США, ее кульминация приходится на 2024 год, может оказаться очень неудачным, если не роковым обстоятельством. Я не могу утверждать, что обострение обязательно будет, но такой риск существует, для меня это очевидно. Непредсказуемость поведения американцев будет возрастать, хвост снова может начать вилять собакой.

Подробнее читайте на aif.ru ...